Зов волков

   – Так вы это все специально подстроили? Серьезно? – Мне было обидно, снова меня не посвятили в планы.

   – Ты не можешь контролировать свою черепную коробку. – С этим совершенно не поспоришь. смысл был в том, что с момента как я научилась общаться с оборотнями, мои мысли постоянно фонтанировали, и волкам доставалось то дурное настроение, то глупые картинки, которые я могла наслать на них случайно. Например, сейчас я представляла Патрика в красных трусах, бегающего по ромашковому полю. Тот поморщился.

   – Вот об этом я и говорю! Анна, тебе необходимо отдохнуть. Это плохо для твоего здоровья и здоровья малыша!

   – Но…

   – Завтра, обещаю все рассказать тебе завтра…

   Не люблю я эти обещания Патрика, он всегда найдет возможность затянуть исполнение. Вот и сегодня утром, проснувшись, я обнаружила, что они с Софией уже ушли обследовать территорию и добавлять ловушки.

   Росс в сознание за ночь так и не пришел. Марина дала мне задание влить еще один травяной раствор и обмыть его. Понять, есть ли у раненого температура, не представлялось возможным: по человеческим меркам у оборотней всегда температура.

   После вчерашнего мне хотелось объясниться с Хосе, но тот как назло избегал встреч.

   «Ты либо приходишь, и мы с тобой объясняемся, либо я буду говорить так громко, что даже монстр в лесу услышит».

   Угроза возымела действие, и через некоторое время я услышала недовольное сопение Хосе. Мы прошли в летнюю кухню, пока Марина ловко меняла очередную капельницу. Волк присел на скамейку и с нескрываемым интересом стал рассматривать свои огромные ручищи. Вздохнула, легко не будет.

   – Хосе, я знаю, что ты испытываешь, но…

   Он поднял глаза на меня и раздраженно перебил:

   –Ты находишься в переходном периоде, таком состоянии, когда в тебе намешано столько чувств и эмоций, что потребуется много времени, чтобы в них разобраться. Анна, пойми меня, я не просто тебя люблю, я действительно готов сделать все возможное, чтобы быть с тобой рядом. Не на одну ночь, или пару месяцев, пока мне хреново, или пока я не определился с будущим, а до самого последнего вздоха.

   Я присела рядом с огромным оборотнем и обняла.

   – Прости, пожалуйста, что не могу ответить тебе взаимностью.

   Слезы навернулись на глаза. Почему такая несправедливость, почему мы не можем влюбляться исключительно взаимно, почему такое прекрасное чувство любовь способно причинять боль? Я не хочу так поступать с Хосе. Большие и горячие ладони обхватили лицо и заставили посмотреть в глаза.

   – Позволь мне кое-что тебе показать. – После этих слов он впервые за все это время дал заглянуть внутрь себя.

   Волна его нежности ко мне подтолкнула и… Я смотрела на испуганную молодую девушку в своих огромных и неуклюжих ручищах, такую маленькую, такую хрупкую.

   Потом меня обдало страстью, не подчиняющей и желающей безраздельно владеть, как у Майкла, не отчаяние и страх потерять, как у Росса. Это было выше на уровень, будто я открыла для себя новую Вселенную, мир, о котором даже не догадывалась. То, что пылало в сердце у Хосе, было равноправным партнерством, с уважением границ, со взаимным ростом, готовностью помогать. А потом меня коснулась такая мягкая, практически невесомая, всеобъемлющая, всепрощающая любовь.

   – Я и сам не ожидал, что способен на такое, – прошептал оборотень и коснулся меня поцелуем, чистым и свежим. Он не просил, не настаивал, он был здесь и сейчас, и невозможно было устоять, чтобы не ответить. Я отшатнулась, когда Хосе сам прервал наш поцелуй. Сказать, что смутилась, значило не сказать ничего. Я отвечала и отвечала активно, незаметно для себя забравшись к нему на колени, вцепившись в волосы. Стыд затопил меня. Как я могла так поступить по отношению к Россу, что это со мной? Вопросы, вопросы без единого ответа. Хосе усмехнулся.

   – Поверь, ты сейчас не видишь того, что вижу я. Не торопись с Россом и не торопись со мной. Пойми, что ты на самом деле чувствуешь и что ты на самом деле хочешь получить. Не чужие эмоции, не чужие желания, а твои собственные. Попробуй отделить, где ты во всем этом?

   Может, я и хотела, что-то сказать или по привычке возразить, но не стала.

   «Твою ж мать!» – выругалась Софи. Они с Патриком проверяли дорогу на случай экстренного отступления, мы с Хосе меняли Россу повязки.

   Софи – и ругается? Я удивленно посмотрела на Хосе, и тот не выдержал:

   «Покажи…» – приказ Патрику.

   Я закрыла глаза, чтобы успеть вовремя подключиться к ментальному каналу.

   Пахнуло зимней свежестью, и я ступил на снежную тропу. Рядом со мной трусила волчица. Как же Патрик был зол на нее, но старался не думать об этом.

   Мы бегали кругами, немного возвращались и снова обнюхивали все вокруг. Дорога вела к нашему зимовью и была основательно присыпана снегом. Ерунда для джипов, пройдем.