Зови меня Златовлаской (СИ)

— Нет, я вам точно говорю. Лера уже несколько лет меня мучает. Она прятала мои вещи, обзывала, подговаривала других против меня, — тараторила Даша.

— Клевета! — завизжала Нина Алексеевна.

— Нина Алексеевна, Даша, успокойтесь, пожалуйста. Давайте дадим шанс всем высказаться. Лера, то, что говорит Даша, — правда? — Николай Львович внимательно посмотрел на Комарову.

Она отрицательно замотала головой, но глаза выдавали ее с потрохами.

— Ты хочешь сказать, что никогда не делала ничего из того, что перечислила Даша?

— Ну… Иногда мы шутили над Дашей, но мы не хотели ее обидеть. Это была шутка, — неуверенно отозвалась Комарова.

— Вы травили ее, как злобные собаки, ранили ее каждый день словом и делом, обзывали, унижали, третировали. Это, по-твоему, смешно? — подала я голос. Он звучал на удивление твердо и уверенно.

— Эта девочка ненормальная, — возмущалась Нина Алексеевна. — Вы посмотрите, какая она агрессивная! Они сговорились против моей Леры, вот и выдумывают всякие небылицы. Моя Лера не такая.

Неожиданно резким движением Даша достала из своего пакета старый синий рюкзак с красной надписью "шлюха" и положила его на директорский стол. От увиденного лица взрослых вытянулись.

— Что это? — брезгливо поинтересовалась Лариса Сергеевна.

— Это Дашин рюкзак, на котором Комарова оставила автограф, — спокойно пояснила я.

— Где доказательства, что это Лера сделал? — вновь завопила Нина Алексеевна. — Неужели вы не видите, что эти хищницы пытаются подставить Леру?

— Доказательство в ее телефоне, — тихо проговорила Даша.

Все оторопело уставились на Дашу.

— Что ты сказала? — не поняла Нина Алексеевна.

— Когда Лера делала эту надпись на моем рюкзаке, она попросила Машу Никифорову снять это на видео. Маша снимала на Лерин телефон. Если Лера не удалила, то видео должно быть на ее телефоне, — пояснила Даша.

Удивительно, откуда в ней взялось столько смелости. Я не узнавала забитую и испуганную Дашу Полосову. Передо мной был словно совсем другой человек.

— Лера, можно твой телефон? — попросил Николай Львович.

Комарова испуганно уставилась на мать. Но та лишь вопросительно смотрела на нее, не зная, что возразить.

— Хорошо-хорошо, — наконец, выдавила Лера. — Да, это я написала на Дашином рюкзаке. Но это было один раз, я не, я не…

— Не хотела ее обидеть? — с издевкой подсказала я.

Мать и класснуха Комаровой выглядели потрясенными. На какое-то время в кабинете повисло молчание.

— Выходит, все, что сказала Даша, правда? — подытожил Николай Львович.

— Не все, — упрямилась Лера.

— Ну как не все? — воскликнула я. — Хочешь, я покажу страницу ВКонтакте, на которой голова Даши приделана к порнографическим снимкам? Ты хочешь сказать, она сама такое выложила?

Лера опустила голову и взглядом буравила пол.

— Николай Львович, я признаю свою вину перед Комаровой. Да, я вчера напала на нее и ударила. Ударила несколько раз. Я понимаю, что так поступать неправильно, но я не выдержала. Мне стало слишком обидно за Дашу, потому что Даша — хороший человек и она не виновата в том, что весь класс ополчился против нее одной.

Я перевела дух. Никто ничего не говорил и я продолжала.

— А ты, Лера, извини меня за то, что я сделала. Надеюсь, твои раны заживут. Но дело вот в чем. Если ты когда-нибудь осознаешь, что творила, какой бессердечной и жестокой была, сможешь ли ты себя простить, Лера?

Я прожигала Комарову глазами, но она не подняла головы.

— Алферова, твой порыв вступиться за Дашу, безусловно, благороден. Но пойми, что физическое насилие не метод. Когда ты бьешь другого человека, ты признаешься в своем бессилии. Мы люди, высокоорганизованные существа, нам дана способность решать конфликты при помощи слов. Ты хотела, чтобы Лера по-человечески относилась к Даше, но сама повела себя не по-человечески. Нельзя каждый раз, когда видишь несправедливость, махать кулаками. Ты понимаешь меня, Алферова?

Я кивнула.

— Мы не можем закрыть глаза на твое поведение. Ты будешь наказана. Лариса Сергеевна донесет до тебя суть наказания. Зайди к ней после уроков. А пока ты свободна, — проговорила директор.

Я снова кивнула и покинула кабинет. Очевидно, наконец, поднимут проблемы буллинга в 9Б. Я была рада, что к Дашиной ситуации удалось привлечь внимание, пускай и таким извращенным способом.

Второй урок уже начался, должна была быть химия. Химичка пустила меня без вопросов, видимо, слышала объявление по громкой связи. Пока я шла к своей парте, я чувствовала на себе любопытные взгляды одноклассников.

Едва я успела сесть, как Антон начал шепотом допрашивать меня. В итоге рассказать друзьям о случившемся по порядку получилось только на перемене: во время урока химичка все время делала нам замечания.

— Значит, все обойдет без полиции, — успокоенно вздохнула Ада, выслушав меня.

— Похоже на то, — улыбнулась я.

— К тебе пришли, — прошептал Антон, глядя куда-то за мою спину.

Я повернулась. В дверном проеме кабинета истории стоял Влад и жестом подзывал меня к себе. Все мои одноклассники с интересом уставились на Ревкова. Мы вышли в коридор и остановились около окна.