Зовите меня Джо

Их взгляды на мгновение встретились, и я увидел, как она зарделась, но не обратил тогда на это внимания. Наша обувь гремела по дорожке, когда мы шли по двору, пиная лающих собак. Мои два раба, чистившие конюшни, прервали работу, чтобы поглазеть на странника, поэтому мне пришлось загонять их обратно со словами, что непригодный ни к чему человек – замечательная жертва. Это весьма полезное дело, которого вам, христианам, недостает; сам я никогда не совершал человеческих жертвоприношений, но ты даже представить себе не можешь, насколько помогает в жизни осознание того, что в любой момент его можно осуществить.

Мы зашли в дом, и я объявил имя Джеральда своим домочадцам, а также рассказал, как мы его нашли. Рагнхильда послала своих служанок развести огонь и подать пива, а я провел Джеральда к помосту и сел рядом с ним. Торгунна принесла нам до краев наполненные рога.

Джеральд попробовал сваренный напиток и скривился. Это меня несколько задело, так как мое пиво все признают отменным, и я спросил его, что с ним не так. Он грубо засмеялся и сказал, что все хорошо, но он больше привык к пиву, которое пенится и не является таким кислым.

– И где же, интересно мне, такое делают? – спросил я раздраженно.

– Да везде. И в Исландии тоже… нет… – он уставился в пустоту перед собой. – Скажем так… в Винланде.

– Где этот Винланд? – спросил я.

– Это страна, лежащая к западу от моей. Я думал, что вы знаете… Постойте-ка, – он встряхнул головой. – Может, удастся выяснить… Слышали ли вы о человеке по имени Лейф Эрикссон?[52]

– Нет, – ответил я. С тех пор я понял, что это – одно из подтверждений его истории, потому что сейчас Лейф Эрикссон является известным вождем. И я достаточно серьезно воспринимаю истории о земле, которую видел Бьярни Херюльфссон[53].

– А о его отце Эрике Рыжем?[54] – сказал Джеральд.

– Да, о нем наслышан, – ответил я. – Если ты говоришь о норманне, который приехал сюда из-за бойни на его родине, а потом отбыл из Исландии по той же причине и поселился теперь со своими людьми в Гренландии…

– Тогда это сейчас… Незадолго до путешествия Лейфа, – прошептал он. – Конец десятого века.

– Эй! – требовательно окрикнул чужака Хельги. – Мы достаточно терпеливо тебя выслушали, но хватит говорить загадками. Сохраним их для пиров и веселых попоек. Говори откровенно, откуда ты и как оказался здесь?

Джеральда вновь затрясло, да так, что он закрыл лицо руками.

– Оставь человека в покое, Хельги, – сказала Торгунна. – Разве не видишь, что он очень обеспокоен!

Он поднял голову и посмотрел на нее, как израненная собака, которую ласково погладили. В доме было сумрачно, свет проникал через окна в крыше, поэтому свечи не зажигали, но видно было плохо. Тем не менее я заметил, как зарделись лица у этих двоих.

Джеральд набрал в легкие воздуха и начал ощупывать свою одежду; казалось, что она вся состояла из сплошных карманов. Он достал небольшую пергаментную коробочку, вытащил из нее тонкую белую палочку и вставил себе в рот. Затем он вытащил другую коробку, из которой показалась деревянная палочка. Потерев ее о коробку, он извлек пламя. Это пламя он поднес к палочке во рту и вдохнул дым.

Мы все уставились на него:

– Это какой-то христианский ритуал? – спросил Хельги.

– Нет… не совсем, – он скривил губы в скорбной улыбке. – Я думал, что вы удивитесь гораздо больше или даже ужаснетесь.

– Это действительно нечто новое, – признался я. – Но мы в Исландии довольно здравомыслящие люди. Эти огненные палочки могут оказаться полезными. Ты приехал, чтобы торговать ими?

– Едва ли, – вздохнул он. Дым, который он вдыхал, казалось, успокаивал его, что было странно, так как дым от домашнего очага заставил его кашлять, так что глаза заволокло слезами. – Правда заключается в том… Хотя вы все равно в нее не поверите. Я и сам-то с трудом верю.

Мы ждали. Торгунна стояла с приоткрытым ртом, чуть наклонившись вперед.

– Эта молния… – устало кивнул Джеральд. – Я был на улице, когда началась гроза, и, должно быть, молния ударила в меня как-то по-особому, как может произойти только раз в сотне тысяч случаев. Это отбросило меня в прошлое.

Именно так он и сказал, священник. Я не понял его, о чем не преминул сообщить.

– Это трудно понять, – согласился он, – будет просто прекрасно, если все окажется лишь сном. Но если это сон, то мне следует терпеливо дожидаться пробуждения… В общем, смотрите. Я родился в одна тысяча девятьсот тридцать втором году после Рождества Христова в земле на западе, которую вы еще не открыли. Когда мне было двадцать три года, я поступил на службу в армию своей страны и был направлен в Исландию. Меня ударило молнией, и сейчас… сейчас всего лишь тысяча лет после Рождества Христова, и я здесь… За тысячу лет до своего рождения я оказался здесь.

Мы сидели, не шелохнувшись. Я осенил себя знаком молота и отпил добрую половину пива из своего рога. Одна из служанок захныкала, и Рагнхильда зашептала ей с такой страстью в голосе, что услышал и я:

– Успокойся! Бедняга просто умалишенный. Он не причинит нам зла.