Зовите меня Медведем

Облаченный в костюм Мэла, я весь вечер подпирал колонну на краю огромного викторианского зала, время от времени мне удавалось забывать, кто я такой, и где нахожусь. Я ощущал присутствие Коры, ко мне подходили какие-то люди, девушки, женщины, папики с кошельками, весившими больше, чем мой походный рюкзак, но мое сознание витало где-то далеко. Изысканный официант подливал мне чуть теплый виски и бросал два кубика льда в стакан, который пустел быстрее, чем хотелось бы. Я чувствовал, как ноги перестают слушаться, а голова наливается свинцом. Ян пытался меня растормошить, но потом плюнул на это гиблое дело.

Людей было слишком много, огромное помещение с потолками под пять метров казалось муравейником, кишащим пестрыми платьями, брючными костюмами, едва прикрытыми ягодицами, смокингами, джинсами, мини-юбками. Все смеялись и толкались, снуя между щедро накрытыми столиками, а официанты изящно лавировали сквозь толпу пьянеющих гостей. Я видел столы для карточных игр, русскую рулетку, столик, сплошь усыпанный белым порошком, над которым то и дело склонялись мужчины, женщины, прислуга. Музыка пульсировала в висках, мне было тошно и мерзко. Раньше меня не приглашали на подобные приемы, а после гибели Коры я верил, что мне заказана дорога в великосветское общество. И все же – я очутился в нужном месте в нужный час. Мне стало даже смешно, что двое олухов-полицейских, сами того не зная, выдали мне билет в роскошную жизнь. Пусть только на один вечер. Завтра я сложу свои грязные футболки в драный рюкзак и побегу снова, дальше и дальше, в надежде отыскать рай, о котором так часто говорила Кора.

Внезапно я почувствовал, что кто-то врезался в меня со всей силы, и покачнулся от неожиданности, выплеснув остатки виски прямо в декольте проходившей мимо старухи. Она громко фыркнула и обозвала меня жалким пьяницей. Как только меня не обзывали за эти годы, и всегда мне было все равно. Я чувствовал, что к человеку без прошлого и без будущего не имеют никакого отношения поверхностные оценки незнакомых людей. Врезавшийся в меня парень пошатался, точно не заметив столкновения, выпрямился и тараном пошел на другого парня, чуть повыше, который его толкнул. Перед глазами все плыло, так что я не сразу узнал дурацкую стрижку и мощную шею, обвязанную вместо галстука цветастым платком.

– Мопс! Мопс! Какого хрена ты делаешь? – Мопс был, похоже, пьян и слишком увлечен разборками с нападавшим на него здоровяком, так что мне пришлось протиснуться сквозь любопытствующих, которые уже успели образовать кольцо вокруг нарушителей спокойствия, чтобы схватить Уинзора за шиворот.

– Отвали! Отвали, я говорю! Не то тебе тоже влетит!

Не глядя, он попытался вырваться, но я был трезвее и выше в полтора раза, так что уйти от меня было не так-то просто. Наконец, он обернулся, под левым глазом у него начал проступать синяк, а нижняя губа была рассечена. Рыкнув что-то еще раз, он скинул мою руку, сфокусировался, и лицо его расплылось в странном подобии улыбки.

– Я тебя где-то видел.

– Ты вообще в сопли.

– Нет, просто…он… вот этот…а откуда я тебя знаю? – Мопс еле ворочал языком, мозги работали хуже некуда. Как назло, именно в тот момент, когда в его глазах зажегся огонек просветления, здоровенный кулак врезался ему прямо в ухо. Уинзор обмяк, мне пришлось взвалить его на себя и вытащить на террасу. Второй парень хотел ринуться за нами, но толпа быстро сомкнулась, и его крики потонули во всеобщем гомоне.

Помимо нас нашлись и другие желающие подышать свежим воздухом, все пуфики и скамьи, расставленные на террасе были заняты. Какая-то девица рыдала, облокотившись на перила, а парень, сидевший позади нее на софе, пытался расстегнуть молнию на ширинке, вероятно, чтобы помочиться в огромную кадку с цветами. Я столкнул парня на пол и водрузил на софу отяжелевшего Мопса. Укурок что-то злобно проворчал, но встать не смог и вырубился прямо на кафельной плитке, воспользовавшись чьими-то ногами в качестве подушки.

– Уинзор! Уинз! Мопс! Да приходи же ты в себя.

Мне пришлось влепить ему несколько оплеух, прежде чем сознание вернулось в эту пустую башку.

– А! Медведь. – Он улыбнулся и сразу же поднес руку к разбитой губе. – Сколько лет, сколько зим.

– Три недели прошло, и я надеялся, что больше вас не увижу.

– Это время явно не пошло тебе на пользу. Ты все такой же грубиян.

– А ты хорошо наподдал. Из-за чего этот парень хотел превратить тебя в собачью отбивную?

– Какой парень? – Мопс явно не понимал, почему по подбородку у него стекает кровь, а голова раскалывается на части.

– Ну тот злобный тип, который надавал тебе по ушам.

– Как он выглядел?

– Как пьяный морж.

– Видимо, он ко мне приставал, а я отказал. – Уинзор опять улыбнулся, и кровь потекла сильнее. – Сегодня я пользовался особенной популярностью.

– Клюква говорил, что это ты в пьяном виде ко всем пристаешь.

– Он постоянно врет. Особенно насчет моих похождений.

– Я покурю. А ты лежи смирно.

– У меня может быть сотрясение, Медведь? Ты в этом разбираешься?

– Тошнит?

– Нет.

– Тогда все в порядке.