Зовите меня Роксолана. Пленница Великолепного века

Врешь, врешь! И за себя – тоже! За себя, за несчастных венгров и за воинственных турок, за свою славянскую родину и за свою новую родину, которых потом многократно стравливали друг с другом политики…

Стоп!

Вот ты и дошла до самого главного. Османскую империю и Россию успешно друг с другом стравливали. Ну, пускай не с самого начала, скажем, до Петра I Россия как игрок не представляла ни для кого интереса, поэтому и необходимости ввязывать ее в какие-то войны не было. А вот потом…

И кто стравливал, ты тоже знаешь. На понимание этого хватает даже твоих куцых знаний. Гордый британский лев боролся за сферы влияния на Востоке, и сильная Российская империя ему была вовсе не нужна…

Ей стало холодно. А что, если она ошибается? Да нет, не ошибается, только может ли сражаться одна-единственная женщина, пускай она хоть трижды будет гадюкой, с целым государством? Которое, между прочим, в отличие от той же Руси сейчас находится в полном расцвете. Кто там сейчас правит?

Королева Елизавета еще не родилась. Значит, на престоле – ее отец, Генрих VIII, король-многоженец. Впрочем, это у него образ такой сложился – сластолюбца, убивающего своих жен, когда они ему надоедают. Странный человек. Именно он провел церковную реформу, подчинив церковь себе, а не папе римскому. Потом, впрочем, снова склонился к католичеству, а потом снова от него отошел.

С одной стороны, одним из первых применил «плановое хозяйство»: разогнав монастыри, которые являлись чуть ли не монополистами в выращивании разных технических культур, он решил проблему дальнейшего существования флота и обязал всех фермеров сеять коноплю.

Молодец, конечно, хоть и тиран.

А вот то, что он «отложился» от католической церкви, можно использовать! Натравить бы Испанию на Англию пораньше, до того как к власти придет Елизавета, и – прощай, Большой Игрок! А может, если повезет, то и оба игрока…

Черт, Испании как таковой ведь нет! Это все – владения Священной Римской империи: императору Карлу досталось большое наследство от папеньки и от маменьки, да еще и от обоих дедушек. Нужно быть осторожной, иначе вместо Англии и Испании можно получить одного игрока, но гораздо более сильного. Вариант не из самых лучших. Но должен же быть какой-то выход. Должен, должен!

Глава 17

За делами, а главное – за размышлениями она зачастую забывала поесть.

Она уже давно должна была набирать вес, но вместо этого, наоборот, худела. Выступили скулы, на висках стали видны кости. Живот торчал огурцом, не оставляя сомнений в том, что внутри него находится «сын Аллаха», но заставляя сомневаться в том, что она сможет родить нормального, здорового ребенка.

Заехавшая в гости Гюлесен просто пришла в ужас и начала кричать, забыв, что перед ней – великая султанша.

– Ты что, окончательно разум потеряла?! Ты потеряешь ребенка! Ненормальная! О чем ты думаешь! Что ты, например, ела сегодня?

Хюррем пожала плечами. Что-то, наверное, ела… Она ожидала известий от Хасана, отправленного вместе со своими людьми в провинцию Малатья, где, согласно собранным самим же Хасаном сведениям, зрел бунт.

– Вот Всемогущий Султан вернется, пускай сам и разбирается.

Хасеки снова просто пожала плечами. Гюлесен – хорошая женщина, но просто курица. Ее ничего больше не интересует, кроме как муж, дети да побрякушки. А у нее – дела.

– А вот если он вернется, а ты ребенка скинула, как думаешь – рад он будет? И будет ли любить тебя, зная, что его сын погиб по твоей вине?

Хюррем машинально положила руки на живот. Погибнет? Почему – погибнет? С ее ребенком все в порядке…

– Посмотри, на кого ты стала похожа! Ты же похожа на высушенную на солнце козлятину!

Почему именно козлятину? А не, к примеру, рыбу? Впрочем, толстушка Гюлесен права: вид у нее и вправду что-то не очень.

– Ты немедленно ляжешь! – трещала Гюлесен. – И прикажи подать еды. Хорошей, плотной еды. Пилав, мерджимек чорбасы – женщинам в тягости полезно есть чечевицу! Лепешек побольше. И мяса, мяса! И фрукты пусть еще не забудут.

Служанки, казалось, только такого приказа и ждали: на стол накрыли в считаные мгновения.

Гюлесен, уплетая за обе щеки, что-то весело рассказывала, а Хюррем не могла заставить себя положить хоть кусочек в рот: от одного только вида еды ее мутило.

Подруга заметила.

– А ну-ка ешь! А то, знаешь…

Что именно Хюррем должна знать, женщина, видимо, не придумала, но надвинулась угрожающе.

Хюррем отщипнула кусочек лепешки, обмакнула в гранатовый соус, положила в рот. Вкусно. И… И еще хочется.

За вторым куском последовал третий, за ним – нежное мясо ягненка, потом – чорбасы. Потом она ела все вперемешку, буквально запихиваясь вкусной, истекающей соком едой.

Наконец она почувствовала, что в нее больше не лезет.

– Вот и молодец, – одобрительно отозвалась Гюлесен. – А то у тебя и ребенок голодал. Представляешь, если вдруг потеряешь его? Тебе бы не только есть, но и спать нормально следовало, вон какие круги под глазами, будто ты старуха совсем!