Зовущие небеса (СИ)

Аня держала в подрагивающих руках книгу Игоря Крюкова под названием "Пространство белых риз". Что-то удерживало её от простого движения - раскрыть книгу и приступить к чтению. Она касалась губами имени, названия, словно пытаясь оценить на вкус; она вдыхала запах обложки... К сладковатому аромату ладана примешивались грубоватые запахи табачного дыма, пота, острой еды. А что если там вовсе не то, что я ожидаю? А если меня ждет разочарование? Это было бы горько и больно... Просто открой и начни читать, уговаривала себя Аня. Как всегда, она глубоко вздохнула, медленно выдохнула и решительно открыла книгу, будто дверь в незнакомый дом.

Первая строчка книги выстреливает сразу: "Это непросто - оторвать взор от земли и почувствовать притяжение пространства, одетого в белые ризы. Так же непросто, как и необходимо". На читателя накатывает удивительное чувство близости великой тайны и острая потребность её разгадать, во что бы то ни стало. Дальше слова, одно за другим, вливаются в плавный поток и втягивают сознание читателя в течение мысли, которой сразу доверяешь и позволяешь нести себя по волнам любви, доселе неизведанной, истинной и спасительной. В душе вспыхивают прекрасные образы, рождаются и выплескиваются в океан света, разлитый от горизонта до горизонта. Это все для тебя, ни за что, в дар. Ты понимаешь, что это издавна живет в тебе и просится из глубины наружу, из потайных запасников - в область ежедневного использования. Открываешь в тайниках сердца несметные сокровища, и тебя наполняет сладостное благодарение.

Значит, и ты, мой таинственный Автор, видел картины из Царства Небесного! И для тебя звучали дивные песнопения рая! И у тебя родилась потребность описать великую красоту! Как сказал бы один сказочный персонаж: мы с тобой одной крови.

Унесло прочь страх разочарования, очистился от серых туч небосвод, невидимое Светило разлило по вселенной негасимый свет - и счастье коснулось человеческой души.

Этот духовный подъем помог Ане завершить написание монастырской иконы, которую она "вымучивала" полгода. Правда, и время на живопись у нее сократилось - приходилось посещать лекции, чертить проекты, сдавать зачеты с экзаменами. А так, чтобы настроиться, погрузиться в среду обитания святых - таких благодатных минут становилось все меньше.

Когда-то Назар учил девушку: иконы нельзя писать холодным сердцем, холодной рукой. Только под молитву, только с любовью к Тому, Кто послужил первообразом. Через краски, с помощью каждого крошечного мазка иконописец передает некие таинственные вибрации сердца, полного благодатного света. Святой, образ которого ты создаешь, обязательно помогает в иконописи, но только если ты сам непрестанно взываешь к его содействию. Но и враг человеческий не дремлет, он в каждую малую щель между молитвами вонзает клинок, и часто удар достается не только иконе, но и художнику. Вот почему иконописец после завершения иконы и передачи в храм может заболеть или даже испытать предсмертные страдания. Это нормально. Без искушений добрые дела не делаются.

А они - эти самые искушения - будто сидели в засаде и набрасывались при любом удобном случае, стоило чуть-чуть рассеяться, ослабить молитвенное напряжение, "Енохово хождение пред Богом".

Участвовать в праздновании Дня города Аню пригласил новый директор Художественного училища по фамилии Баблович. Видимо, таким образом он пытался подчистить своё реноме, потому что мнение горожан о нем было хуже некуда. За полгода он потерял двух благодетелей, которые поддерживали юные дарования немалыми финансовыми вливаниями. Чтобы компенсировать утрату, директор сдавал в аренду фирмачам одно за другим помещения училища, именно самые просторные, светлые.

Ввиду сокращения выставочных площадей Анин триптих перекочевал в запасник, под давлением активистов извлечен, вывешен обратно. Но перед самым Днем города триптих, который стал культурной гордостью общественности... Триптих, который жил своей судьбой, раздаривая людям надежду и мистическую радость... Исчез!.. Ане сообщила об этом вездесущая подруга Таня, как всегда ужасным шепотом с выпученными глазами. Только Аня, по давней своей привычке, молча пожала плечами и беззаботно предложила Тане арбуз необычного засола.

- Отличный арбузик! Мама родная! Вот это да! Аж как шампанское пенится! Рецепт напишешь? - смачно хлюпая, громко чавкая, нахваливала угощенье Таня.

Аня, извинившись, занималась акварельной отмывкой проекта "Кафе на 50 посадочных мест". Буквально на глазах черно-белый фасад превращался в живую объемную картинку.

- Здоровская кафешка получается, - комментировала Таня, - если такую построят, я точняком там с парнями тусоваться буду. А что насчет триптиха, Ань? Неужели тебя не бесит, что его стащили?

- Нет, я для себя еще написала, даже лучше.

- Да? Так давай, повесим в художке! Ты о людях тоже подумай, им же нравится.

- Хорошо, сейчас только отмывку закончу, а то не так высохнет, и лист будет испорчен.