Зря ты нанял меня, артефактор!

Я снова села, взяла с тарелки сыр с плесенью (какой-то редкий, незнакомый мне сорт, очень надеюсь, что плесень тут все-таки по замыслу).

Когда вор растворился в рассветных тенях, мы с Галасой Дарети остались вдвоем.

— А он вам теперь доверяет, — улыбнулась я, кивая на бокал. — Не столь важно, о чем именно попросил Мокки, важно, что в принципе попросил.

— Нет, вряд ли доверяет, — покачала головой она. — Хотя час назад я умудрилась сравнить себя с его матерью, и он, возможно, подсознательно впечатлился и согласился.

Сначала я опешила, потом обдумала это и усмехнулась.

— Вы отчитали его в нашу первую встречу, а потом то кормили, то лечили, то укладывали спать. Пожалуй, ваше предположение звучит не столь уж безумно.

Галаса тихо, грустно рассмеялась.

— Сколько вам лет? — вдруг спросила я.

— Достаточно, чтобы не пить это дешевое вино, — она с укором поболтала бутылкой. — И чтобы иметь смелость признать, что вообще-то я хочу спать в шесть утра, а не встречать рассвет на крыше.

Я глотнула вина. Да ладно. Вкусное же.

— А как насчет смелости сказать, о чем вы умолчали касательно своих видений?

Мой голос был столь спокоен, что волна боли и холода, плеснувшая в меня от Галасы, оказалась действительно неожиданной.

— Спокойной ночи, Джеремия, — просто сказала она, поднимаясь и направляясь к люку.

Я осталась сидеть на крыше одна.

Эти два олуха вернулись одновременно. Причем оба так хитро улыбались, что каждый, кажется, успел поддаться по дороге второму и теперь в душе чувствовал себя великодушным победителем гонки... А что, неплохая тактика.

Мокки лег, положив голову мне на колени. Мне нравилось, что он смотрит куда-то вдаль, на светлеющие крыши квартала. Я могла без стеснения перебирать его волосы между пальцами, чего наверняка не случилось бы, смотри он на меня в упор своим безумным взглядом. Мне было бы стыдно, понимаете? А так — ну мало ли, вдруг я задумалась. И он — вдруг тоже задумался. И эти мурашки на шее, и сбивчатое дыхание — не спугнуть ее — просто… ну, просто. И никто не осознает происходящее, вот и все. Фоновый процесс, а не обоюдная тихая радость.

Тилвас сидел со мной спина к спине. Мне нравилось, что я могу закинуть голову назад и почувствовать под затылком его крепкое плечо, и как его каштановые волосы щекотят мне щеку, и как он, дурачась, дует мне в ухо уголком рта. Мне нравилось, что моя правая рука и его левая рука переплелись, опущенные на черепицу.

Мне вообще все нравилось, в кои-то веки.

— Жить хорошо, — будто озвучил мои мысли Талвани, и Бакоа что-то невнятно, но одобрительно проворчал.

Мы валялись на крыше до тех пор, пока окончательно взошедшее солнце не стало немилосердно поджаривать нас, троих гурховых грешников, а идея о том, что нас вообще-то могут найти, не пробралась в расслабленные мысли.

Тогда Тилвас поднялся, размахнулся и изо всех сил выбросил амулет с двуглавым вороном. Он пролетел через узкий проулок между двумя соседними зданиями и с громким плеском ухнул в фонтан на соседней улочке. Чайки, сидевшие на парапете, страшно выругались. А потом взлетели и целой стаей направились к нам, чтобы, видимо, отчитать еще раз, поближе. Или оскорбить действием.

Пришлось, хохоча и спотыкаясь, прятаться в доме. В Убежище.

— Нет, без вариантов, — сладко зевнул Мокки перед сном. — Я хочу этот дом себе. Все закончится — пойдем на переговоры с Жаном.

Глава 39. Морские реххи

Когда я проснулась и пришла на кухню Убежища, готовая к новому этапу работы над нашим планом борьбы с сенатором, трое моих спутников встретили меня гробовым молчанием.

— Что? — спросила я.

Тилвас молча подтолкнул ко мне свежую газету. Две заметки в ней были обведены красным цветом.

Первая гласила:

«Преступный элемент, известный под именем Рыбья Косточка, погиб в пожаре, разразившемся в центре Верхнего города. Власти полагают, что вор покусился на редкие ценности, хранившиеся в древнем архитектурном комплексе. Остается загадкой, что вызвало пожар, но Р.К. сгорел там же, попав в огненную ловушку. Все, что осталось от вора — его знаменитая цепочка с гравированной бритвой.

Наш человек в департаменте стражи сообщил, что Р.К. все эти годы плотно сотрудничал с властями Пика Грёз. Р.К. выдавал страже секреты и тактики своих конкурентов из преступного мира в обмен на свою безопасность и некоторые поблажки, даруемые Братству Полуночи, которое возглавлял Р.К. Именно это во многом обеспечивало долгий «карьерный» успех Р.К. «К счастью, у нас есть и другие информаторы в квартале Гильдий» — сообщает источник».

— Ох, — только и выдохнула я.

Они назвали Мокки предателем. На всю страну объявили «крысой», которой никогда не был.

К статье было приложено изображение бритвы Бакоа с выгравированной на ней строчкой стихотворения на дольнем языке. Эту бритву знал каждый в квартале Гильдий, равно как и то, что Мокки с ней не расстанется по доброй воле. Эту же бритву снял с вора призрачный змей в Ордене Сумрачной Вуали.