Зря ты нанял меня, артефактор!

Какое-то время мы бездельничали. Было здорово так сидеть. Как будто бы я – не я, а простая девчонка с ручным зверьком, которая ночью пошла полюбоваться на море. Как будто сейчас мы насладимся пейзажем, потом поспим, а утром примемся за суровый ежедневный труд, коим полнятся жизни жителей прибрежных деревень. Я бы чистила рыбу, зверек возился в ногах, мешая и надеясь, что ему что-нибудь перепадет. Потом рынок. Весь день в делах. Простой, но вкусный ужин, какие-нибудь там товарищи-ухажеры. Лавка, укрытая одеялом. И все по новой.

Безыскусная жизнь, о которой приятно погрезить минуту-другую, но которую я ни при каких обстоятельствах не хотела бы проживать. И не буду.

— А какие еще способности у тебя теперь есть, кроме превращения в лиса? – спросила я, осторожно потрепав Талвани за ухом. Он, кажется, успел задремать.

Пэйярту сладко зевнул и выпустил-втянул когти.

— По большей части я просто очень хорошо колдую, — сказал он. – Разные боевые и защитные вязи – это прямо мое. И, конечно, все, что связано с животными, духами и сущностями.

— А я думала, раз ты лис, то твоя магия будет из сферы иллюзий.

— Навести чары я тоже могу, — согласился пэйярту. – Но это будет сравнимо с человеческим колдовством высокого уровня. Например, Галаса Дарети очень хороша в иллюзиях: можно будет как-нибудь устроить с ней соревнование, проверить. А еще теперь я могу воровать, — лисья морда вдруг расплылась в ухмылке.

— Прости? – не поняла я.

Я подумала, сейчас будет какая-нибудь шутка на тему того, что люди не обращают внимание на симпатичных белых лисов, поэтому Тилвас сможет срывать у них кошельки в больших городах, но пэйярту вместо этого вдруг положил когтистую лапу мне на колено и закрыл глаза.

Тотчас струйка холода побежала у меня по ноге. Будто прицельный ледяной ветер вдруг подул прямо в коленную чашечку. Я удивленно расширила глаза, увидев, что моя кожа покрывается инеем. Над второй лапой пэйярту между тем возникла из воздуха и расцвела призрачная кедровая шишка.

— Одна из моих уникальных способностей заключается в том, что я могу подворовывать энергию у людей, — пояснил пэйярту, снимая с меня лапу.

Иней на моей коже тотчас растаял, превратившись в капельки, которые лис непринужденно слизнул горячим шершавым языком.

— Ах ты жулик! – возмутилась я.

— Так и есть, — улыбнулся он.

— А вернуть?!

— Вот этого уже не могу, прости.

— Точно жулик.

— Я лис, чего ты хотела? – фыркнул он.

— А что со способностями других рёххов?.. – спросила я.

Тилвас какое-то время молчал.

— Я не знаю, какая уникальная способность есть у горфуса, если ты об этом, — наконец признался он. – Мы пересекались раньше, конечно же, иногда в бою. Но я ни разу не видел, чтобы он прибегал к каким-то нестандартным умениям. В легендах тоже об этом молчат. Тому есть две основные трактовки… — лис задумчиво положил морду на белые лапки. – Либо умение горфуса такое редкое и тайное, что он хочет оставить его в секрете. Либо…

Пэйярту выдержал паузу.

— …Либо у горфуса, единственного из всех рёххов, нет никаких особых умений. Это многое объяснило бы, Джерри.

Например, почему он такой садист и так жаждет власти.

Я устроилась на песке поудобнее и подперла кулаком щеку.

— А какие умения у остальных?

— Оришейва умеет открывать паучий путь, что ты уже видела. Медведь уйру может говорить на языке деревьев и трав. Альбатрос эндольф – без всяких артефактов ненадолго вселяться в материальные объекты, а также выталкивать из них других рёххов. Люди тоже попадают под категорию «объектов», кстати.

Разморенная предыдущими предложениями, я как-то даже сразу не осознала всю важность последней фразы. А осознав, вскочила на ноги.

— Повтори! – потребовала я.

Тилвас повторил.

— Почему ты не говорил раньше?! Нам нужен альбатрос! – ахнула я.

И тотчас сама подавилась своим возмущением. Дело в том, что альбатрос эндольф был настоящим отшельником. Абсолютно нейтральной могучей силой. Ни в одной из поэм или сказок он не вмешивался ни в какие разборки. Было даже такое расхожее выражение в V-VII веках: «играть эндольфа» — что означало сохранять упорный нейтралитет, даже если вокруг все полыхает войной, и в кресло под твоей задницей тоже уже заложена бомба.

— Эндольф действительно сохраняет нейтралитет в ста процентах случаев, которые касаются разборок земных рёххов, — согласился Талвани, выслушав, как я саму себя осадила. – Точнее, «касались». В последние столетия все было тихо до наших с вами проблем, — он вздохнул. – Но при этом эндольф возглавляет клан морских рёххов. А они, в отличие от нас, живут как семья – общаются друг с другом, вместе противостоят рамбловцам, загрязняющим океан, и все такое. У них не бывает стычек, вот эндольф и не вмешивается. Однако из документов Ордена мы узнали, что один из тех младших рёххов, что пропал за прошедшие два года, был из морских духов. Я уверен, морские рёххи и эндольф будут крайне возмущены, если узнают, что горфус взял в плен их маленького друга, живущего в человеке. И, кстати, именно поэтому я сейчас пришел на побережье в облике лиса. Нас ждут переговоры, Джеремия.