Зря ты нанял меня, артефактор!

— Я связался не с тем человеком.

Я невольно вскинула брови. Сидение в подполе определенно начинало мне нравиться.

— Я думала, для всего окружающего мира ты сам и есть «не тот человек». Или на каждую рыбу найдется рыба побольше?

— Я не имею в виду с преступником, — проворчал Мокки. — Наоборот. Тот человек был приличным. Слишком приличным, чтоб его.

Бульк-бульк.

Я забрала у него бутылку. Бульк.

— И что именно ты сделал с тем приличным человеком, раз теперь считаешься таким большим преступником в Рамбле? — подойдя к запретной теме Бакоаского прошлого, я не хотела отставать.

Мокки вздохнул, а потом — я знала его привычки — подпер острую скулу рукой и сузил глаза.

— Твои идеи, — лениво протянул он.

— Очевидная: обокрал.

— Нет.

— Убил.

— Ты же у нас вроде начитанная. Давай варианты поинтереснее.

— Обесчестил.

Мокки усмехнулся, ткнувшись подбородком мне в макушку.

Я уже открыла рот, чтобы выдать еще что-нибудь не менее драматургическое, но Бакоа вдруг процедил:

— Вот и они так это назвали, прикинь.

Я поперхнулась.

— Да ладно, правда, что ли?

Судя по недовольному шевелению, Бакоа начал раздражаться. Лучше бы сменить тему, но я этого не хотела.

— Не мои проблемы, — почти прошипел Мокки, — что определенные слои населения исповедует определенно устаревшие нормы. Моя совесть чиста нахрен. Все было по взаимному согласию — и даже не вздумай сомневаться в этом, Джерри: я легко режу всяких ублюдков, но я никогда не причиню вред безоружному — тем более, вред такого толка.

— Это же с кем надо перепихнуться, чтобы за твою голову цену назначили? — вслух протянула я.

— Сама подумай! — рявкнул Мокки, свирепо сжимая пальцы на моем плече.

О да.

У них, рамбловцев, нет того глубинного спокойствия, которым отличаются люди шэрхен.

А еще у них, возможно, теперь по подводному дворцу бегает какой-нибудь черноглазый малолетний уголовник. Хотя, может, все было не так плохо. Да и с дворцом я могла лишнего хватануть — это так, первая мысль. Понятия не имею, что там в Рамбле с верховной властью — знаю, что блёснами давно уже правит владычица с непроизносимым именем, но вот что насчет подводных принцесс, доступных к порче… Вопрос открытый.

Надо будет просветиться.

Мы-то, в отличие от них, не монархия, а республика. Шэрхенмистой управляют десять сенаторов, и из большинства наших правителей уже песок сыплется. Среди них есть только один «новичок», вступивший в должность два года назад — амбициозный господин Цига Лорч или как-то так. Не помню. Когда у страны аж десять шефов, ты называешь их просто «эти», а не по именам.

…За каким гурхом я начала рассуждать о политике, спросите вы?

О, все элементарно.

Просто чтобы отвлечься от только что услышанного от Мокки и не ревновать. А то сама спросила — сама расстроилась. Мой любимый подход.

Между тем, тишину подземелья вдруг наполнил странный шепот…

 ***

Он звучал, как дуновение ветра по осени — шорох листьев, скребущих по старой брусчатке на улице Рваной Подковы, что к югу от столичного квартала Гильдий. Шепот начался в отдалении, за поворотом, а потом пауками разбежался по всем углам, и мы с Мокки замерли, как пойманные на горячем. Могильным холодом потянуло по каменным плитам.

Что-то приближается.

Мы с Бакоа поднялись и встали бок о бок, спинами прижавшись к шершавой каменной стене.

Впереди — очень далеко, только сейчас я начала действительно осознавать размеры подземелья —  зажегся крохотный зеленый шарик света. Судя по всему, он выплыл из какого-то бокового тоннеля. Свет странно манил — будто заколдованный болотный огонек, уволакивающий путников в самую топь. Потом рядом с ним появился еще один. Они оба слегка подрагивали и прыгали, как пламя свечи у окна.

Ледяные струйки воздуха, ползущие вдоль пола, стали мощнее.

Огни поплыли к нам. Они приближались — а вдалеке вспыхивали, появляясь из-за поворота, их братья…

— Что это? — шепнула я.

И, будто в ответ мне, первые два огонька начали менять форму. Они стали расти в размерах до тех пор, пока не обрели неясные контуры людей… А еще точнее: монахов в глубоких капюшонах и со скорбно опущенными лицами. Прозрачно-зеленые сияющие сущности наполняли подземелье: пара за парой. Очень медленно, в тревожной патоке-тишине. Под капюшонами я видела нижние части их лиц — рты шевелились. Монахи беззвучно пели.

Мурашки побежали у меня по рукам при виде этой загробной мессы.

— Призраки? — меж тем, с откровенным презрением процедил Бакоа.

Свет зеленых монахов наполнил пещеру, и я разглядела, как Мокки одной рукой сжал свою бритву, снятую с цепочки, а второй поудобнее перехватил бутылку — на манер биты. Я сама стояла, сжав кулаки — никакого другого оружия у меня не было.

Но как это поможет нам против привидений?..

— Я не понимаю, что происходит, — пробормотала я, когда зеленые монахи двумя колоннами замерли перед нами. Получился был как будто очень широкий коридор, уводящий вперед.

Призраки казались несчастными, полными боли, но… неопасными. При взгляде на них меня затапливало сочувствием, а не страхом. Поддавшись наитию, я вдруг шагнула вперед, решив, что фантомы показывают нам путь куда-то.