Зрячие

Он с интересом наблюдал за тем, как Хантер мечется туда-сюда, то внезапно застывая на месте, то вдруг принимаясь вышагивать еще усерднее прежнего.

Повисшая в воздухе пауза позволила обоим расслышать, как где-то внизу глухо ударилась дверь. А затем чей-то брюзжащий голос монотонно забубнил что-то в холле первого этажа, порой замолкая для того, чтобы послушать отвечавшего ему Джона Мастерса.

– Что, если зрячие не причастны к гибели Джексона и Эдварда Росса? – детектив наконец остановился, замерев у окна. – Что, если они, наоборот, пытаются предупредить людей об опасности?

– Анне Хейз померещилось странное лицо в лесу, – подхватил индеец, озаренный этой ошеломляющей догадкой. – Перед тем, как мистер Росс в буквальном смысле слетел с катушек. Джон Мастерс мог увидеть зрячих потому, что отошел слишком далеко от лагеря…

– Или по миллиону других причин, – перебил Хантер, потирая занывший затылок, готовый взорваться на части от вороха самых невероятных предположений. – Если эта теория верна, то зрячие начинают показываться на глаза человеку в тот момент, когда желают его о чем-нибудь предупредить.

Кваху поднялся с постели, остановился посреди комнаты и поглядел в обеспокоенное лицо мужчины, застывшего у промерзших стекол.

Внизу, прямо по засыпанному снегом тротуару, торопливо удалялся какой-то человек. Запрятав ладони в карманы черного пальто, он неловко переваливался с одной ноги на другую, будто опасаясь поскользнуться на заледеневших булыжниках мостовой.

Спустя несколько мгновений его короткий силуэт затерялся в ночном мраке боковых тропинок, куда не доставало блуждающее сияние уличных фонарей.

– …И скалятся в тот момент, когда над головой несчастного нависает смертельная опасность, – закончил свою безрадостную мысль Хантер. – Вот почему погиб мистер Джексон. Беги, если они начинают тебе улыбаться – так говорила Эно. Но, к сожалению, он выбрал не то направление.

– Нужно бежать прочь от лиц, – опешив от собственных слов, воскликнул помощник. – Зрячие показывают зубы, чтобы отпугнуть и заставить повернуть обратно!

Хантер отошел от окна и уперся помрачневшим взглядом в лицо Кваху.

– Древние нравоучения нередко искажаются, – произнес он. – И их первоначальный смысл теряется во времени. Именно так и зарождаются мифы.

– Если все именно так, как вы предполагаете, тогда многое становится понятным, мистер Хантер. Не ясно лишь одно – что же на самом деле случилось той ночью в лесу с Эдвардом Россом?

– Не все сразу, Кваху, – пожевав нижнюю губу, ответил детектив. – До этого места мы пока еще не добрались.

Когда в приоткрытую дверь громко постучали, оба мужчины дернулись от неожиданности. Машинально обернувшись к источнику звука, детектив обнаружил маячившего на пороге Джона Мастерса.

– Доброй ночи, мистер Хантер, – учтиво проговорил владелец мотеля. – Я пришел, чтобы передать вам посылку от мистера Бетелла. Он не решился потревожить вас в столь поздний час и просил подождать до утра. Однако вскоре я отправляюсь в лес вместе с Томасом, и думаю, что будет лучше, если я отдам вам сверток прямо сейчас.

Он протянул детективу округлую посылку, туго перемотанную толстым слоем коричневого картона. После этого, коротко поклонившись, хозяин «Золотого оленя» скрылся где-то среди мраморных ступеней.

– Ваша шляпа? – индеец с интересом уставился на сверток. – Надеюсь, мистеру Бетеллу удалось заштопать дырки, оставленные клыками Кусаки.

– Я тоже, Кваху, я тоже…

Вцепившись пальцами в обертку, Хантер принялся разрывать ее на куски, и спустя мгновение в его ладонях оказалась знакомая до боли серая шляпа.

Повертев ее в руках, детектив поднес к кончику носа верхушку головного убора и с подозрением принюхался. Обновленная шляпа пахла чем-то незнакомым – смесью краски и ароматом, который обыкновенно парит в воздухе, когда кто-то тщательно утюжит новую ткань.

– На вид ничего, – не слишком уверенно произнес Хантер, водрузив котелок на свою голову. – Что скажешь, Кваху?

– Это ведь все та же шляпа, мистер Хантер. Ничего не изменилось.

Детектив рывком стащил со своих волос головной убор, и несколько его густых локонов радостно взвились вверх, будто потянувшись за успевшей стать родной вещью. В глазах Хантера плескалось нескрываемое разочарование – казалось, что мужчина уже успел горько пожалеть о том, что вообще решился отдать свою любимую шляпу в починку.

– Разве тебе не кажется, что она стала заметно темнее? – он приподнял котелок повыше, чтобы убогий свет потолочной лампы мог добраться даже до его темных полей. – Раньше она была другого цвета.

– Нет, мистер Хантер. Она была серой, и такой же осталась.

– Неужели ты не видишь, – в сердцах проворчал детектив. – Прежде ее цвет напоминал вымокшую под дождем мышь. Благородный тон классической лондонской шляпы. А теперь ткань стала темно-серой – такой же невыразительной и невзрачной, как тучи, зависшие над Браун Брик.

Индеец со вздохом покачал головой, а затем поднял с пола разорванную оберточную бумагу, чтобы отправить ее в урну, ютившуюся за дверью крошечной ванной комнаты.