Зрячий

— Ну представьте себе, молодой человек! Аристократы обеими руками держатся за свои привилегии. Их вотчины, гербы, закрытые клубы… Бла-бла-бла! Денег-то у старой гвардии было к тому времени уже немного, а возможностей заработать — и того меньше. Традиции, неписаные правила… да и пункты Устава Дворянского собрания не позволяли им ни торговать, ни служить. С другой стороны подпирали денежные мешки, — вчерашние менялы и торгаши, — способные купить иного графа, а то и князя с потрохами. Со всеми его ленными владениями, родовым гербом и высокородной спесью! Они мечтали быть со сливками общества наравне — ан нет! Скоробогачей аристократия не подпускала к себе и на пушечный выстрел.

Он всё же раскурил сигару.

— Наконец, появилась еще одна группа. Руководители среднего звена, коим несть числа и от которых частенько как раз и зависит равномерное и исправное верчение шестеренок государственной машины. А вкупе с ними предприниматели средней руки — опора экономики и двигатель торговли. До денежных мешков ни те, ни другие недотягивали — доходы не позволяли! В дворянские клубы их тоже не пускали — рылом не вышли! А люди эти, заключив союз и поддерживая друг другу, уже осознали свою силу. Им хотелось признания!..

— А как же конституция? — не выдержал Жан Клод. — Свод законов…

— Да, появились и конституция, и свод, — перебил Стацки, — но вопросов они не решили. Парламент заседал круглыми сутками — комиссия сменяла комиссию, сессия — сессию, за поправкой следовала поправка, а ситуация оставалась прежней. Работяги, те, кто как раз всё и производят, молча взирали на эту свистопляску, но долго так продолжаться не могло. Все понимали — еще немного, и полыхнет пожар народных бунтов! Тогда наверху поднатужились и родили Билль о правах. Этакий компромисс, разрешивший знати наживать состояния, заводчикам — получать из рук Президента титулы, а всем прочим, вернее, тем, кто оказался Президенту полезным, — примкнуть со временем к тем или другим. Но шансы у последних были невелики. Даже сейчас, через столько лет, посмотрите, господа, — много ли на ведущих должностях людей низкого происхождения? Дворянин на дворянине…

Я прихлебывал чай с лимоном и слушал с удовольствием — Стефан был неплохим рассказчиком. К тому же он увлекся — на свет появилась заветная фляжка. Чаю места в чашке не осталось, ароматный напиток окропил фикус, что стоит у окна веранды в древней деревянной кадушке.

— И вот прошло еще два года. Все — сверху донизу — изрядно устали от взаимных нападок, полумер и постоянной изматывающей борьбы, и кому-то пришла в голову идея. Было объявлено о проекте «Адаптация». Планировалось создать общенациональную сеть отделов и подотделов Агентства, этакую «службу всеобщего благоденствия»… Назвать идею гениальной трудно, но свою отвлекающую функцию она выполнила.

— А почему нет? — рассмеялся Эйдельман. — Плати денежки и получай прогноз, даже инструкцию — как быстро и без потерь прорваться к финишу первым!

Стацки снисходительно усмехнулся:

— Если не брать в расчет, что из-за плеча Агентства явственно проглядывают ушки Тайной полиции. Та́йники на протяжении многих лет занимались планомерным поиском сенсов. Вначале сами, потом основали Академию и сейчас присматривают за одаренными юношами. Следят за подготовкой профессиональных операторов. Не удивительно, что именно там, в департаменте Тайной полиции, появился консультативно-аналитический отдел. А это прогнозы, господа. Социального и политического развития…

— Всё это верно, — кивнул я, — без та́йников здесь, конечно, не обошлось. Но тема была интересна не только полицейским, ведь так? А политики? А высшая власть? Армия, наконец…

— Безусловно, — Стацки отхлебнул коньку, — начавшись под патронажем та́йников, дело быстро расширилось. И хотя у истоков Агентства стояли совсем другие люди, скоро заинтересованных сторон стало как блох на дворовой собаке. А консультативный отдел существует и сейчас, слегка изменив название. Но это уже другой вопрос…

— А те вечно закрытые двери, куда мы сдаем свои подробнейшие отчеты? Любой оператор задается вопросом — куда они потом уходят? Если это не контроль состояния умов — настроений, идей, тенденций, то я ничего не понимаю в нашей жизни! Мы не впервые говорим об этом, но вы всегда уходили от ответа, Стефан…

— А как вы хотели, Мартин? — вяло отмахнулся он. — Любое государство стремится себя обезопасить, следит за подданными, промывает им мозги…

— Так, может, это и было первейшей целью? А всё остальное — для доверчивых дураков, тех, кто хочет искренне верить, что у нас тут и впрямь равные возможности?

— А разве ваши прогнозы и рекомендации не помогают людям? — насмешливо возразил ветеран. — Конкретным людям в совершенно реальных житейских ситуациях?

Иронии в его словах было куда больше, чем желания ответить на вопрос. Ах, Стацки, никогда не поймешь сразу — где ты шутишь, а где вкладываешь в сказанное неявный смысл. Тот, который становится понятен лишь спустя некоторое время или под давлением обстоятельств — чрезвычайных и даже невероятных.