Зуб дракона

Я промычал что-то неопределенное, и Валька это что-то расценил как согласие. Подойдя к окошечку магазина, он протянул деньги и коротко, тоном приказа, сказал:

— Шипучки.

Взяв бутылку и сдачу, он вернулся и со смехом потянул меня за рукав.

— Э-э-э, Игорек, да ты от страха совсем одеревенел. Ну, пойдем, пойдем. Все уже кончилось.

Я двинулся следом за ним, машинально переставляя ноги, все еще находясь под впечатлением происшедшего. Опомнился я только у самого дома. Покосившись на Валькино лицо, спокойное и непроницаемое, словно маска, я спросил:

— Валька, а нужно ли было так?

Похоже, я его недооценил, полагая, что он даже не думает ни о чем. Потому что в следующее мгновение он резко повернул меня к себе, схватив за отвороты плаща, и я в упор увидел его горящие яростью глаза. Голос его был резок и почему-то неприятен, с каким-то металлическим скрежетом.

— Ты спрашиваешь, нужно ли? Я отвечу тебе. Нужно! Нужно, потому что сойди им это с рук, в следующий раз они будут еще наглее и развязнее. Нужно, потому что на моем месте мог оказаться человек, не умеющий постоять за себя. Нужно, потому что этим человеком можешь оказаться ты, и я не хочу, чтобы ты выглядел так, как эти трое выглядели после моего урока. Нужно, потому что…

Он скрипнул зубами и замолчал, только сверлил меня своими горящими глазами и в этот момент был поразительно похож на озлобленного волка с вздыбленным загривком. И было в его оскале что-то жалобное, хоть и звериное, словно он и сам сейчас сомневался в своей правоте и ждал от меня поддержки. Я покорно молчал, признавая частично его правоту. Но только частично. Большая часть меня в этот момент противилась его словам, его звериной психологии. Но я счел за благо промолчать, понимая, что никакие слова сейчас не дойдут до его сознания, опьяненного пусть и справедливой, но все же звериной победой. Я только тихо сказал, пытаясь освободиться от его цепких ручищ:

— Отпусти, Валька. Больно…

Опомнившись, он разжал пальцы, отступил шаг назад и, повернувшись ко мне спиной, глухо сказал:

— Извини, Игорь.

Вынув из кармана бутылку, он открутил проволоку, вырвал пробку и резко выбросил руку в сторону, чтобы не забрызгать себя шипящей струей. Не поворачиваясь, протянул мне бутылку:

— Выпьешь?

Я зябко поежился.

— Нет, спасибо. Расхотелось.

Валька, пожав плечами, буркнул:

— Ну и хрен с тобой, хлюпик. Интеллигент паршивый… А я выпью.

Запрокинув голову, он сделал несколько рокочущих глотков и отшвырнул в сторону бутылку. Кувыркаясь и брызжа шампанским, она отлетела в сторону и мягко воткнулась в хилый, почерневший сугроб. Валька щелкнул зажигалкой, окутался сизым дымом и шагнул в сторону подъезда.

Когда его силуэт растворился в черном прямоугольнике дверного проема, я сказал вполголоса:

— И все же ты неправ, Валька…

ТАНАЕВ.

А я здорово струхнул, когда этот мент прихватил меня в магазине. У меня даже мурашки по спине побежали, хотя, казалось бы, и был готов к этому. Рано или поздно это должно было случиться. Я удивляюсь, как это мне до сих пор удавалось безнаказанно играть этот спектакль вот уже третий месяц. Идея эта принадлежала Ханыге, и, надо признать, идея, в общем-то, неплохая.

С Ханыгой я парился какое-то время в зоне, там мы и познакомились, по-землячески. Когда он четыре месяца назад появился у меня дома и сказал, что пришел получить должок за свою помощь в зоне, меня это мало обрадовало. Я заикнулся, что денег у меня нет, а он ответил, что за ту помощь, что он мне оказал, у меня не хватит денег рассчитаться, и поэтому денег он от меня не ждет, а помощь ему нужна в одном деле. Он, конечно, сволочь, этот Ханыга. Но услугу мне оказал в свое время неоценимую, и потому я согласился. Кто знает, что было бы со мной сейчас, если бы не отбил он меня тогда у зоновской кодлы и не научил потом, как закосить под придурка? Возможно, гнил бы я сейчас в земле, получив заточку под ребра или обломком кирпича по черепу в промзоне.

Идея его оказалась не хитрой, но тем-то и привлекала. Я, имея справку из психушки и репутацию тихого шизика, хожу с игрушечной пушкой по сбербанкам и магазинам и прошу денег. Меня, естественно, посылают. И я иду. Все тихо, мирно. Рано или поздно меня, конечно, прихватят, но именно это и требуется. С придурка, с меня, то есть, спрос невелик. И когда моя безобидность станет привычной, вот тогда и возьмемся за дело.

Сегодня все было как обычно. Я зашел в гастроном, пошатался по отделам, пялясь на прилавки, и корча рожи продавщицам. Они, дуры, только хихикали, да угощали меня конфетами. Напихав полный рот барбарисок, я прошел в дальний конец магазина, шмыгнул в подсобку и подошел к зарешеченной комнате, в которой продавцы в конце дня сдавали выручку бухгалтеру. Скроив самую глупую рожу, на которую был способен, я вытащил из-за пояса пластмассовый "Терминатор", постучал им по прутьям решетки и как можно жалобнее захныкал:

— Тетенька, дай денежку. Дай, пожалуйста, денежку, ну дай…