Зуб дракона

Выдержав паузу в несколько секунд, Доронин нерешительно помялся, словно не зная, как лучше сказать, и продолжил:

— Полчаса назад была совершена попытка ограбления почтамта. Туда сегодня привезли деньги для пенсионеров, почти полмиллиарда рублей. Какую-то часть денег успели по домам разнести, но не в этом суть… Ограбление не удалось. Кто-то из посетителей сумел выскочить на улицу и поднять шум. По счастливой случайности, рядом оказалась патрульная машина. Грабителей блокировали…

— Их взяли?

От моего вопроса Доронин неожиданно взвился:

— И что у тебя за манера, Безуглов, старших перебивать?!

Я не совсем понял, чего ради он снова разъярился на меня, но счел за благо промолчать и терпеливо ждал продолжения. Немного помолчав, Доронин успокоился и продолжил:

— В том-то и дело, что не взяли. Вместо того, чтобы лапки поднять, они… Черт, в голове не укладывается. Тридцать лет служу, а такое в моей практике впервые… Словом, они захватили в заложники всех посетителей и служащих и при малейшей попытке вооруженного захвата почтамта грозятся перестрелять всех заложников к чертовой матери.

Я ошалело посмотрел на полковника.

— Это что же, в нашем городишке — и террористы?!

Доронин невесело усмехнулся.

— Вот, вот. Когда мне доложили, я примерно так же отреагировал. Только какие они, на хрен, террористы… Но я тебе сейчас, для большего, так сказать, балдежа, еще кое-что сообщу. Налетчиков было трое. Один из них, некий Ведерников Александр, совсем пацан, девятнадцати лет, перепугался и дал оттуда тягу. Его сразу же на выходе и взяли, патрульные, молодцы ребята, оперативно блокировали выходы. Так вот, этот Ведерников сообщил о двоих других. Один числится в нашей картотеке. Шарин Евгений Ильич, сорок восьмого года, кличка Ханыга, три судимости за вооруженный грабеж. А второй не кто иной, как твой ікрестникі Танаев Владимир, прошу любить и жаловать.

У меня, наверное, челюсть до стола отвисла, потому что Доронин, хмуро глядя на меня, сказал:

— Изумляться ты потом будешь, сейчас не до того. И отвечать за свою халатность тоже будешь потом.

Заметив, что я хочу возразить, Доронин прикрикнул:

— Все, Безуглов, никаких возражений! Два дня назад ты меня уверял, что он безобидный придурок, сегодня он с наганом, боевым, кстати, а не игрушечным, врывается на почту, а завтра ты мне будешь заливать, что все это только роковая случайность. У тебя есть только один шанс оправдаться — взять их. Освободить заложников и взять. Я имел беседу с генералом, к нам пришлют из Москвы спецподразделение по борьбе с терроризмом, но на это уйдет время. Да потом на подготовку операции… А там люди, понимаешь? Случайные люди. Много пенсионеров. А здоровьишко у них не ахти. Им и меньших потрясений достатоно, чтобы преставиться, а тут такое… Пока что нам рекомендовано торговаться и тянуть время. Как можно дольше тянуть. Но я так думаю: один уголовник и молодой парень — это не профессиональные террористы, и мы вполне можем справиться с ними своими силами. Тем более, что они и сами не были готовы к такому повороту событий, а получилось так под влиянием момента. Они уже потребовали кое-что…

— Что именно?

— Оружие, деньги, транспорт… Словом, стандартный набор. Сами они еще не знают, что им нужно. Сейчас они в состоянии эйфории пребывают, властью своей упиваются. Как же! Они диктуют свои условия, мы вынуждены их выполнять. Но это только одна сторона медали. А другая — это то, что они еще и в шоке находятся. Вот потому и бесятся, не знают, как себя вести. И пока они в себя не пришли, план действий не выработали, мы должны действовать. Вооруженный захват здесь не пройдет, могут люди пострадать. А этого допустить мы не имеем права, лучше свои лбы под пули подставить. Поэтому надо подумать, каким образом можно проникнуть в помещение почтамта и без лишних жертв обезвредить этих двоих. Понимаешь, о чем я говорю?

Я понимал. Я понимал даже больше, чем он хотел мне сказать. Это означало ни больше, ни меньше, как кандидатство в покойники. И хорошо еще, если это будет оправдано и заложников удастся освободить. А если все сорвется? Эта парочка, доведенная до крайнего напряжения, начнет палить без разбора, и только Господь Бог знает, сколько при этом пострадает людей и сколько потом будет сорвано погонов с кителей.

И еще я понимал, что этим кандидатом в покойники буду, видимо, я. Иначе не стал бы сейчас Доронин передо мной распинаться, описывая сложность ситуации. Правда, я не совсем понимал, чем вызвано такое ідовериеі, да только какое это имеет значение? Служба есть служба, и какая разница: на этой операции меня продырявят или же чуть позже?

Словно читая мои мысли, Доронин спросил:

— Тебя, наверное, удивляет, почему я так подробно именно с тобой говорю?

Я молча пожал плечами, ожидая продолжения.

— Потому, Безуглов что я считаю тебя наиболее подходящей кандидатурой на это дело, несмотря на то, что человек ты у нас новый. Я читал твое личное дело, у тебя отличная подготовка и достаточный опыт, несмотря на молодость. Ну и… вообще…