Зуб дракона

Вытянув из кармашка фонарик, я на несколько секунд осветил себе путь и пополз, осторожно, стараясь не делать резких движений и не раскачиваться, замирая от страха, что вся конструкция может заскрипеть от моих движений или вниз посыплется пыль. Этого было бы достаточно, чтобы насторожить сидящего внизу Шарина. А я очень сильно сомневаюсь, что он станет интересоваться, кто здесь ползает — мышь или опер Безуглов, а просто пустит вверх короткую очередь. Гипсовые плиты — плохое прикрытие, и вообще вся операция пойдет прахом, если я так и останусь здесь лежать похожим на дуршлаг. Хрен бы с ней, с моей шкурой, но тогда от бешенства Шарин перестреляет и заложников.

Размышляя так, я медленно продвигался к намеченной мной раньше, в третий приход на почтамт, восьмой от торцевой стены и пятой от окна плите, откуда было бы легче начать действовать. Оба раза, что я заходил внутрь почтамта, я замечал, что Шарин с Танаевым местом своей постоянной дислокации избрали стол телеграфистки, разложив на нем еду и оружие. Я очень сильно надеюсь, что Шарин и сейчас сидит там. Для меня это место было идеальным. Не знаю, как Шарин при своей осторожности умудрился допустить такую глупость, но только место он выбрал самое неудачное для себя. Прямо над столом горит один из двух плафонов, освещающих зал, и если я спущусь из намеченного мной квадрата, то Шарин окажется у меня как на ладони, в каких-то шести-семи метрах. Правда, прежде я рассчитывал, что они оба будут здесь, и я сниму их двумя выстрелами, даже не спускаясь вниз, а просто опустив в отверстие руку с пистолетом. Ну, что же… Задача усложняется, но не становится от этого невыполнимой. С таким же успехом я могу метнуть и финку — дело привычное. Шесть метров для меня не расстояние, приходилось бросать на большее, и, слава Богу, ни разу не ошибался. Вот только не свалился бы он вместе со стулом, если сидит. От падения поднимется грохот, и предсказать реакцию Танаева невозможно. Пожалуй, я попробую упасть Шарину на спину, сняв плиту над его головой. Помогу, бедолаге, упасть помягче, когда у него кровь хлынет из перерезанной глотки. Только сначала надо убедиться, что он сидит на прежнем месте.

Продвигаясь к намеченной плите, я все время сдерживался, чтобы, не дай Бог, не чихнуть — такой густой и устойчивый запах пыли стоял здесь. Мне даже пришла в голову некстати мысль, что этот потолок когда-нибудь все же рухнет от ее тяжести. Мысленно чертыхнувшись, я заставил себя не думать о всякой ерунде и пополз дальше, старательно раздвигая носом серые барханчики пыли.

Ребра сваренных попарно уголков больно резали локти и колени даже сквозь подушечки, пришитые аккуратным Манковым. И все же они несколько облегчали мои мучения, и я мысленно отпустил комплимент предусмотрительности этого службиста.

Подтянувшись еще пару раз на руках, я уткнулся во что-то головой и остановился. Пощупав это ічто-тоі, сообразил, что это один из анкеров, которыми вся конструкция крепится к основному перекрытию. Решив еще раз включить фонарик, чтобы сориентироваться, я вытянул его из кармашка, перевернувшись для этого на бок, и коротко подсветил, моля всех святых, чтобы свет не проник в возможные щели наружу.

Пары секунд мне хватило, чтобы заметить нужную плиту. Теперь она находилась метрах в трех от меня, чуть левее от направления моего движения. Я не стал дожидаться, пока глаза освоятся в темноте, все равно это было бесполезной тратой времени. Тьма была такая, что я даже собственной руки не видел, и все приходилось делать вслепую. Только в одном месте, где-то на середине зала, через расколотую плиту просачивался бледный лучик света.

Нащупав рукой соседний ряд плит, я осторожно передвинулся на него, стараясь не давить на сами плиты, чтобы не расколоть хрупкий гипс, уперся коленями в ребра уголков и пополз дальше, все так же подтягиваясь руками.

Отсчитав наощупь следующие семь поперечин, я остановился у нужной мне плиты и снова замер, прислушиваясь. Внизу по-прежнему было тихо. Не было слышно ни голосов, ни звуков шагов, ни вообще каких-либо признаков присутствия людей в зале. Во всяком случае это было в мою пользу. Значит, пока все складывается удачно, и мое присутствие здесь Шариным не обнаружено. Осторожно перевернувшись на левый бок, я стал очищать рукой плиту от слоя пыли, другой зажав себе ноздри, чтобы не расчихаться. Покончив с этим, я вынул из-под манжета финку и осторожно поддел кончиком край плиты.

В небольшую щель просочилась бледная полоска. Несколько секунд я удерживал плиту в таком положении, давая глазам освоиться со светом. Немного попривыкнув, я просунул в щель пальцы левой руки, отложил в сторону финку и, перехватив плиту обеими руками, осторожно сдвинул ее в сторону.

В образовавшееся отверстие я увидел матово отсвечивающую поверхность барьерной стойки и часть зала. Еще пару секунд я неподвижно лежал, положив руку на рукоять пистолета в расстегнутой кобуре, готовый при малейшей тревоге свалиться вниз и открыть огонь. Однако внизу было тихо. Явно, судьба была сегодня настроена благосклонно ко мне.