Зуб дракона

Продвигаясь по извилистому коридору в сопровождении Вовчика, я ломал себе голову над одной мыслью, занимающей меня сейчас более всего: как Валька собирается теперь нас освободить? Слов он на ветер не бросает, и если сказал, что сделает это, значит, непременно выполнит свое обещание. Вот только как? Задача эта, и без того непростая, теперь осложнялась тем, что Шарин с Вовчиком разделились. О чем, кстати, Вальке и его коллегам известно не было. Никакой вооруженный захват здесь не пройдет, это было бы равносильно смертному приговору всем заложникам, и мне в том числе. А поскольку это очевидно, то это понимают и Валька, и сотоварищи. Понимают и готовят какой-то сюрприз для Вовчика с его звероподобным компаньоном. Это было очевидно, исходя из того, как упорно они тянут время и стараются освободить как можно больше заложников, чтобы уменьшить риск и в случае каких-то накладок количество возможных жертв. Странно, что ни Шарин, ни Вовчик до сих пор этого не сообразили, иначе бы не были так самонадеянны и беспечны. Ну, да Бог с ними, это только к лучшему, что они не подозревают подвоха.

Шагая по коридору, я размышлял таким образом и в итоге пришел к выводу, что мне тоже не следует терять времени даром. Валька Валькой, но он тоже не всемогущ. У меня еще оставалась возможность попытаться воздействовать на Вовчика и перетянуть его на свою сторону. И то обстоятельство, что Шарина не будет теперь рядом, мне только на руку. Вовчик этот, кажется, не совсем конченный парень, и, возможно, мне удастся убедить его сдаться. В конце концов, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И если действия милиции от меня не зависели, то обработать Танаева я могу по крайней мере попытаться.

Перешагивая через лежащие в беспорядке на полу стулья, я подошел к письменному столу, стоящему поперек двери, и остановился, поскольку дальше идти было некуда. Заметив у дверного косяка висящие на крюке, вбитом в стену, гранаты, я усмехнулся. Знали бы Шарин с Вовчиком, насколько бесполезны эти болванки…

Из-за спины донесся голос Вовчика:

— Пристегни себя ібраслетомі к дверной ручке.

Ни слова не говоря, я сделал, что было велено, нарочито отчетливо защелкнув замок наручников, и, повернувшись к Вовчику лицом, забрался на стол. Привалившись спиной к косяку, я закрыл собой гранаты, чтобы Вовчик не заметил прежде времени своей оплошности, и теперь спокойно наблюдал за ним, думая, с чего начать. Начать надо было издалека, чтобы не спугнуть Вовчика чересчур стремительным натиском. В прошлый раз мне, кажется, удалось задеть в его дремучей душе что-то человеческое. Теперь надо развивать наступление в том же направлении.

Вовчик, между тем, поднял один из лежащих на полу стульев, поставил его метрах в трех от меня и, опустившись на него, закурил, повесив автомат на спинку стула.

Стараясь говорить помягче, я попросил:

— Послушай, парень… Володя, ты бы дал мне умыться, а то все лицо стягивает от крови.

При моих словах он вздрогнул и посмотрел на меня. В его взгляде можно было прочесть буквально все, о чем он думает. Бедняга из того типа людей, которые слишком легко попадают под чужое влияние. Неудивительно, что этот Шарин сумел его подбить пойти на ограбление. Ну, что же, его мягкость и для меня плюс…

На лице у Вовчика отразилась целая гамма самых противоречивых чувств. Сначала испуг, потом злоба и презрение и, наконец, откровенное изумление от моей наглости. Выдохнув густую струю дыма в мою сторону, он издевательски спросил:

— А чего еще хочешь?

Делая вид, что не замечаю его издевки, я с самым простодушным видом, на какой был способен сейчас, пожелал:

— Закурить бы неплохо…

От подобного нахальства он даже приподнялся на стуле и, приоткрыв рот, ошарашенно смотрел на меня, видимо, пытаясь сообразить: действительно ли я непосредственен, как ребенок, или же издеваюсь над ним? Похоже, он все же пришел к выводу, что я над ним издеваюсь. Захлопнув рот, он прищурился и, явно подыгрывая мне, поинтересовался:

— А может, тебе еще спеть? Ты говори, не стесняйся, я могу.

Хлопнув себя руками по коленям и груди, он выставил вперед правую ногу, раскинул руки в стороны и гнусаво, явно подражая зековской манере, провыл:

Жизнь моя блатная,

Злая жизнь моя,

Словно сто вторая

Мокрая статья.

А срок не споловинить

Ай, не скостить ни дня.

Черви, буби, вини,

А для меня кресты…

Выжидающе глядя на меня, он замолчал. Я тоже невозмутимо молчал, никак не реагируя на его скулеж. Похоже, он решил сразить меня наповал своими італантамиі и потому поинтересовался:

— Может, сплясать? Так я сбацаю…

Заломив руки за голову, он попытался изобразить нечто похожее на цыганочку, но я резко оборвал его:

— Перестань ерничать.

Сразу посерьезнев, Вовчик опустил руки и озлобленно спросил: