Зубровский

Скорей всего, они не стали поднимать всех на уши из-за найденной у Джабы схемы Мзымтинской ГЭС. Во всяком случае, пока. Но она могла и ошибаться. Поэтому надо быть осторожной. Добравшись до железнодорожного вокзала, она зашла в туалет, вошла в кабинку, а когда через 15 минут вышла, ее было не узнать. В больших роговых очках с пышной русой прической она сама с трудом узнавала себя в зеркале, впервые за последние часы, почувствовав себя спокойно.

Было уже ближе к обеду, когда она вошла в гостиницу «Дубовая роща» возле вокзала, и за сто долларов в сутки сняла одноместный номер. Это было типичное курортное гнездо разврата, в котором легко затеряться.

Все в порядке: теперь, если с явкой будет неблагополучно, есть, где провести ночь. Фатима посмотрела на часы — надо торопиться…

* * *

За Смирновым, которому была присвоена кличка Толстяк, следила группа старшего лейтенанта Кузнецова. Следила тщательно, как казалось самим сотрудникам группы, и профессионально.

Группа наружного наблюдения — наружка — состояла из двух человек — старшего прапорщика Шкаликова и сержанта Череповского. В настоящий момент Череповский — молодой человек лет тридцати пяти, серый и безликий среди такой же серой и безликой толпы — шел за объектом, отставая от него ровно на пятнадцать положенных по инструкции шагов. Он жевал спичку и шел легкой птичьей походкой, сунув руки глубоко в карманы шорт, изредка демонстративно зевая и делая вид, что он обычный праздный гуляка. Это получалось у него вполне естественно.

Его напарник и начальник по совместительству — прапорщик Шкаликов — вел себя не столь легкомысленно. Возможно, в этом был виноват его внешний вид — рубец на щеке, прижатые к черепу уши, мощные руки, охватившие стальными клещами руль автомобиля. Он ехал на спортивном вызывающе красном «ягуаре» с откидным верхом, не скрываясь, всем своим видом показывая, что ему лично на объект наплевать, — ну, идет себе человек, и ладно, — у него своих дел навалом. Вот, кстати, девушка прошла весьма аппетитная, классная девчонка, самый смак, и если бы не припудренные прыщи на лбу, то он, как лихой денди-отпускник, уж естественно, лихо подлетел бы к ней и взял телефончик, а там, глядишь — чем черт не шутит…

Автомобиль почти в точности копировал ритм движения тучного Смирнова: если тот вдруг начинал спешить, идя на обгон пешехода, то и «ягуар» Шкаликова давал газу, а когда объект неожиданно останавливался — и наблюдатель нажимал на тормоза, терпеливо дожидаясь, пока объект вновь не продолжит путь…

Ни на секунду не выпуская его из поля зрения, Череповский шел за Смирновым как бы в противофазе: если тот останавливался, наблюдающий нагло пер на него, пяля свои наивные глаза, словно говорил — да вот же я, смотри! А когда Толстяк возобновлял движение, молодой человек замирал или шел куда-то в сторону, якобы заинтересовавшись безделушками на витринах.

Если бы Смирнов знал, что за ним ведется такая тщательная слежка, то он наверняка бы повел себя по-другому, и уж, конечно, не стал бы торопиться к себе на работу, что он в данный момент и делал.

* * *

Закурив, Зубровский плюхнулся на водительское кресло. Вместе с начальником группы внешнего наблюдения старшим лейтенантом Кузнецовым он специально подъехал к этому пятиэтажному дому, где на первом этаже располагалась булочная Смирнова, и в течение четверти часа внимательно проверял работу наружки, фиксируя каждую подозрительную мелочь.

— Черт возьми! — не сдержавшись, ругнулся он. — Этот ваш Шкаликов светится.

— Нормально, — откликнулся рослый широкоплечий Алексей Кузнецов, сидевший на месте пассажира.

— Я же вижу…

— Я тоже.

Могучий в плечах, с басом, словно самой природой уготованным для командира, он держался немного вызывающе, считая, что московский майор просто придирается к его ребятам.

Повисла пауза.

— И Череповский светится, — снова сказал Зубровский, выдержав паузу. Затем добавил со значением: — Ну у вас и работнички…

— И Череповский нормально, — тотчас возразил Кузнецов, — все по инструкции, товарищ майор.

Вновь возникла пауза.

Они посмотрели друг на друга. «Москвич придирается!» — ясно читалось во взгляде старлея. Зубровский не стал объяснять, что иногда весьма полезно отойти от инструкции, понимая, что его замечания будут безрезультатны — формально он не являлся начальником Кузнецова, а других людей для наблюдения, сказал Болховитинов, взять было негде. Да и устают они, как он уже убедился, сильно… Сменяя друг друга, ребята работают по восемь-десять часов без перерыва на обед. Всего-то и удовольствий — искупаться в море после дежурства.

При всей ответственности этой работы их считали лодырями и бездельниками, просиживающими свои задницы на мягком сиденье автомашины. И зарплату с суточными получают, мол, каждый месяц без задержек. И стаж идет как на фронте — год за два.

Зубровский выпустил из ноздрей клубы дыма.

— Ну, смотри, старший лейтенант, люди твои. Если что — тебе и отвечать…

* * *