Зубровский

— Вы забыли сказать, что там недавно создан штаб по обеспечению безопасности Олимпийских игр, и все уверены, что с ними связываться бесполезно, — сказал он, глядя в упор на Макса. — Все, включая вас, думают, что только чокнутый может попытаться схватиться с ними. А когда человек вобьет себе что-то в голову, бдительность его ослабевает. Не так ли?

— При чем здесь штаб, — нервно отозвался инженер, — если все объекты в Сочи делают из особых материалов. Это же фибробетон!

Последовала долгая пауза, которая, видимо, насторожила кота. Он спрыгнул с дивана, потерся спинкой о ногу Закаева, и замяукал. Нагнувшись, Закаев взял его на руки.

— Продолжайте, — кивнул эмиссар, поглаживая кота. — Допустим, я соглашусь, что с большим количеством взрывчатки будут трудности. А если поджечь?

— И что вам это даст? — не сдавался Макс, стараясь говорить как можно убедительнее, для чего понизил голос. — Ничего не получится. Все сооружения возводятся из негорючих материалов, оборудуются средствами пожаротушения — от водяных насосов до воздушные пушек, перекрывающих доступ воздуха к пламени. Огнестойкость гарантирована.

Закаев посмотрел на него, как на мальчишку. Этот толстый бородатый немец вызывал у него лишь презрение.

— Вы думаете, раз им удалось временно вытеснить нас за границу, мы тут дураки? Борьба не закончена… Поверьте, мы еще будем стоять у Ростова! То, что вы здесь сказали, давно всем известно. Русские так гордятся своей системой защиты от терроризма, что трубят об этом ЗУБРе на каждом углу. Они убеждены, что никто не может преодолеть его, и расписали систему во всех подробностях, чтобы нагнать на всех страху. Может быть, кого-то они и запугали, но только не нас, чеченцев!

Инженер погасил сигарету и тут же зажег другую, не сводя с Закаева прищуренных глаз.

— Расскажите, в чем ваш план? — спросил он.

— Вот именно, — эмиссар взглянул в его сторону. — У нас есть план. Надо только привести его в действие. Я знаю, что это сложно. Но знаю также, что они потеряли бдительность, заражены коррупцией, и мы свалимся им как снег на голову. Конечно, в основном вы правы. — Он пощекотал коту брюшко, и тот сделал вялую попытку цапнуть хозяина. — Десятком или даже сотней килограмм ничего не сделаешь, а пронести большее количество взрывчатки в тщательно охраняемый город будет сложно. — Скинув кота на пол, он достал из кармана снимок и протянул его собеседнику. — Вы что-нибудь слышали про Мзымтинскую ГЭС?

Инженер молча покрутил снимок в руках, и эмиссар продолжил:

— Гидроэлектростанция возводится в верховьях Мзымты и предназначена для энергоснабжения Олимпийской деревни. В долине реки сооружается большинство олимпийских объектов — горнолыжный комплекс, ледовый дворец, биатлонная и бобслейная трассы. Вдоль Мзымты идет дорога, соединяющая Сочи через Хосту, Мацесту и Адлер с Красной Поляной. В водохранилище, расположенном за плотиной, будут накоплены миллионы тонн воды. Надо использовать этот огромный водяной кулак, занесенный над Олимпиадой.

— Да постойте вы, — вспыхнул Макс, наклоняясь вперед. — Разве взорвать ГЭС легче, чем стадион? Ведь это же чушь собачья! На станцию не пронесешь даже кусок хозяйственного мыла. Там такой контроль — везде камеры, датчики тепла и объема. Что толку, если даже кому-то с рюкзаком взрывчатки удастся проникнуть туда? Ну, сумеете вы проделать пару трещин в плотине! Да это не повлияет на несущую способность всего сооружения ни в малейшей мере! Там столько металла! Так что вся эта затея напрасна…

— Вы так думаете? — спросил Закаев с издевкой.

— Я не думаю, я знаю, — лицо Макса напряглось.

— Вы уверены в этом? — снова спросил эмиссар столь язвительно, что Максу захотелось его ударить.

— Уверен. И чтобы вы ни говорили, разуверить меня не сможете, — сказал инженер. Он с трудом сдерживал гнев.

— Ну, если так, — развел руками эмиссар и продолжил, передавая инженеру еще один снимок: — А если взрывчатку заложить в бетон плотины еще при ее возведении? Можно это сделать?

Инженер удивленно уставился на снимок и какое-то время рассматривал его. Потом, пожав плечами, положил на стол.

— Как это?

— Вместо цемента… Ведь цемент и взрывчатка одного цвета, их почти невозможно отличить по внешнему виду. Как вы думаете?

Инженер поерзал на диване.

— Ну, допустим, — нехотя согласился он.

— Верно. Я думаю так же, — сказал эмиссар. — Вот мы и сумеем начинить конструкции взрывчаткой, а потом, когда это будет необходимо, привести ее в действие. Учтите, конструкции для Олимпиады, ввиду огромной потребности, поступают в Сочи отовсюду — с Черноморского побережья, из Абхазии, Турции, и даже из Грузии. Как думаете, президент Грузии пойдет нам навстречу, если мы попросим его о маленьком одолжении? — он немного подождал и, увидев, что инженер не отвечает, продолжил: — Я думаю, с радостью. И тогда любая бетонная балка, уложенная в объект, превратится в мину замедленного действия.

Закаев откинулся на подушках. Он явно торжествовал. С лица инженера сошло спесивое выражение.