Зубровский

— А неплохо мы все продумали, господин инженер, да? И взрывчатку пронесли, и на объект доставили, — эмиссар удовлетворенно ухмыльнулся. — Осталось только привести ее в действие.

— Вы, кажется, говорили о разрушении всего Сочи? — хмуро напомнил Макс. Он упрямо продолжал сопротивляться. — Разрушить ГЭС — это еще не значит разрушить город…

Улыбнувшись, Закаев достал папку.

Инженер ждал, что будет дальше. Эмиссар положил папку на стол.

— А мы и не будем разрушать город, раз это так сложно, — он открыл папку, достал большую глянцевую фотографию и протянул ее Максу. — Это вид долины Мзымты с юга на север. ГЭС расположена на высоте примерно девятисот метров. Если с такой высоты 2 миллиона кубометров воды из водохранилища ринутся, увлекая за собой глину и камни, вниз на Имеретинскую низменность, где расположены Адлер, Хоста и Мацеста, что еще нужно? И сухие позавидуют мокрым, как сказано в Апокалипсисе.

Наступила долгая тягостная тишина, в течение которой эмиссар продолжил гладить кота, потом инженер тихим голосом сказал.

— Но ведь погибнут тысячи!

Лицо эмиссара осталось невозмутимым, но глаза его сверкнули.

— Речь идет о независимости Ичкерии! — он резко провел рукой против шерсти, и кот недовольно фыркнул, недоуменно скосив на хозяина глаза. — В Коране сказано: когда начинаешь убивать за правое дело — убивай, и не думай о последствиях… И давайте не углубляться в эту тему. Ваша задача, — он грозно взглянул на инженера, — чисто техническая. Учтите, плотина уже заминирована. Все о чем я говорил вам в будущем времени, уже сделано. Нам удалось запихнуть внутрь свыше четырех тонн взрывчатки. Правда, мы не смогли равномерно распределить ее по всему объему, так что получилось где густо, а где пусто. Но у нас есть схема расстановки зарядов, а ваша задача — как можно эффективнее использовать их. Короче, вы должны дать ответ, где и сколько нужно установить взрывателей.

Инженер взял из рук эмиссара листок, на котором схематично, от руки была изображена плотина с указанием мест закладки зарядов и количества в них взрывчатого вещества. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы оценить схему — да, чеченцы поработали на славу. Если верить схеме, вся плотина, изображенная в плане, в разрезе и продольном профиле была буквально нашпигована взрывчаткой. Значит, дело за взрывателями? Ну что ж…

— Вы должны рассчитать все с ювелирной точностью, — продолжил эмиссар, испытующе глядя на Фриша.

Инженер пожал жирными плечами. Он больше не колебался. Эти дикари, как ни странно, действительно продумали все до мелочей. Остальное — дело техники. Почему бы и нет? Полмиллиона баксов на дороге не валяются.

— Ну что ж, за пятьсот тысяч можно попробовать, — Макс облизал пересохшие губы.

— Значит, вы поняли, герр Фриш, — сказал эмиссар, и его черные глаза стали колючими, — что я покупаю ваше полное безоговорочное сотрудничество? Вы будете делать все, что я вам прикажу.

Инженер посмотрел на эмиссара.

— Дайте мне точные чертежи плотины, и через пару дней я скажу вам, как не оставить от нее камня на камне.

Сбросив кота на пол, эмиссар поднял руку в патетическом жесте.

— Эта Олимпиада будет нашей. Редко какая Олимпиада обходилась без жертв, но Сочинская побьет все рекорды. Да поможет нам Аллах!

7

Перелет Москва — Сочи на служебном Як-40 занял немного времени, и уже через пару часов майор Зубровский вдыхал живительный горный воздух Черноморского побережья Кавказа.

Стоя возле контрольно-пропускного пункта у входа в Штаб по обеспечению безопасности олимпийских игр, — сокращенно ШтабБОЛ, — расположившийся на территории штаба Северо-Кавказского военного округа, он с интересом смотрел на лозунг, начертанный красной масляной краской на фронтоне здания: «Россия, вперед!», заменивший, видимо, висевший здесь ранее лозунг «Слава КПСС!», отдельные части которого еще проступали сквозь новую надпись.

Здание располагалось на холме, и в отличие от подобных зданий, виденных Андреем прежде, походило на санаторий оригинальной архитектуры. Оно казалось необычайно легким и как белая чайка парило над окружающим его сосновым бором.

Пройдя проверку на КПП, он направился прямо к входу. Офис начальника оперативного управления ШтабБОЛа занимал три кабинета на верхнем этаже здания.

Окна в коридоре выходили на заросшую ивами долину немноговодной в это время года реки Мзымты. У Зубровского была возможность взглянуть на нее, пока охранник проверял его документы.

Капитан первого ранга Владимир Анатольевич Болховитинов, маленький, усатый, одетый в белоснежную морскую форму, накрахмаленную и отутюженную, сидел за своим широким столом из мореного дуба. Весь его вид — круглое загорелое лицо, коротко подстриженные седые волосы, выцветшие голубые глаза — говорил о том, что большую часть своей жизни он посвятил морю. И это было действительно так. Болховитинов, как знал Зубровский, раньше служил на разведывательной подлодке, ходил к берегам Турции и Северной Америки.