Зубы дракона

Каравай достал приличный бурбон; пока они пили, Марш продолжал осматривать лагерь. Его взгляд упал на несколько окаменелостей и, наконец, на необычный клыкастый череп, отложенный в сторону. Его глаза широко распахнулись.

– Я вижу, вы оглядываетесь… – начал Коп.

– Нет-нет…

– Наша экспедиция должна показаться вам очень маленькой в сравнении с огромным размахом ваших собственных начинаний.

– Ваше снаряжение кажется умело подобранным и компактным.

– Нам повезло сделать одну-две значительные находки.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал Марш.

Он нервно пролил свой бурбон и вытер подбородок ладонью.

– Как коллега коллеге: может, вам доставил бы удовольствие осмотр нашего скромного лагеря, профессор Марш?

Волнение Марша стало очевидным, но он сказал только:

– О, я не хочу совать нос в чужие дела.

– Мне вас не уговорить?

– Я не хотел бы, чтобы меня обвинили в чем-нибудь неподобающем, – улыбаясь, ответил Марш.

– По зрелом размышлении, – сказал Коп, – вы правы, как всегда. Воздержимся от осмотра и просто поужинаем.

В этот миг Марш бросил на него взгляд такой убийственной ненависти, что Джонсона пробрала дрожь.

– Еще виски? – спросил Коп.

– Да, выпью еще немного, – ответил Марш, протягивая стакан.

Ужин представлял собой комедию дипломатичности.

Марш напомнил Копу детали их прежней дружбы, которая началась, конечно, в Берлине – кто бы мог подумать! – когда оба были намного моложе и бушевала Гражданская война. Коп поспешил присовокупить собственные теплые истории, подтверждающие эти слова; профессора перебивали друг друга в стремлении заявить о своем горячем восхищении друг другом.

– Профессор Коп, вероятно, рассказывал вам, как я раздобыл ему первую его работу, – сказал Марш.

Все вежливо возразили: нет, они о таком не слышали.

– Ну, не совсем первую работу, – сказал Марш. – Профессор Коп оставил свой пост профессора зоологии в Хаверфорде – оставил довольно внезапно, насколько я помню, – и в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году стремился отправиться на Запад. Верно, профессор Коп?

– Верно, профессор Марш.

– Поэтому я отвез его в Вашингтон, чтобы познакомить с Фердинандом Гайденом, который планировал геолого-разведочную экспедицию. Они с Гайденом понравились друг другу, и профессор Коп нанялся в экспедицию палеонтологом.

– Истинная правда.

– Хотя на самом деле вы, кажется, так и не отправились в ту экспедицию, – сказал Марш.

– Да, – ответил Коп. – Моя маленькая дочь заболела, и у меня было не все в порядке со здоровьем, поэтому я работал в Филадельфии, каталогизируя кости, которые отсылала туда экспедиция.

– У вас самые экстраординарные способности делать умозаключения по поводу костей, не имея преимущества видеть их на фактическом месте раскопок и не выкапывая их самостоятельно.

Марш ухитрился превратить этот комплимент в оскорбление.

– В данном отношении вы не менее талантливы, профессор Марш, – быстро ответил Коп. – Мне часто хотелось бы тоже располагать обширной финансовой помощью многочисленных покровителей, чтобы содержать такую же широкую сеть охотников за костями и разведчиков окаменелостей, какую содержите вы. Наверное, вам трудно угнаться за большим количеством костей, посылаемых вам в Нью-Хейвен, и самому писать все статьи.

– С той же проблемой сталкиваетесь и вы, – сказал Марш. – Меня изумляет, что вы отстаете в ваших официальных сообщениях не больше чем на год. Наверное, вы вынуждены работать в огромной спешке.

– С огромной скоростью, это верно, – ответил Коп.

– Вам всегда все давалось легко, – сказал Марш, а потом предался воспоминаниям о тех неделях, которые они провели молодыми людьми в Хаддонфилде, Нью-Джерси, вместе разыскивая ископаемые.

– То были отличные времена, – сказал он, сияя.

– Конечно, тогда мы были моложе и не знали того, что знаем сейчас.

– Но, помнится, даже тогда, – сказал Марш, – если мы находили окаменелость, я был обязан поразмыслить несколько дней, прежде чем прийти к умозаключениям насчет ее значения, в то время как профессор Коп просто бросал на нее взгляд, щелкал пальцами и давал ей название. Впечатляющая демонстрация эрудиции, несмотря на случающиеся порой ошибки.

– Ошибок я не припоминаю, – отозвался Коп. – Хотя за прошедшие годы вы были так добры, что отследили все мои ошибки и указали мне на них.

– Наука – придирчивая госпожа, прежде всего требующая правды.

– Что касается меня, я всегда ощущал, что правда – это побочный продукт человеческого характера. Честный человек будет открывать правду с каждым своим дыханием, в то время как бесчестный точно так же будет извращать ее. Еще виски?

– Полагаю, я выпью воды, – сказал Марш.

Сидящий рядом с ним Нави Джо Бенедикт толкнул его в бок.

– Хотя, если подумать, виски – неплохая идея.

– Вы не хотите воды?

– Вода пустошей не всегда хорошо на меня действует.

– Вот почему мы набираем свою в источнике. Так или иначе, вы говорили о честности, профессор Марш?

– Нет, мне кажется, честность – ваша тема, профессор Коп.