Зубы Дракона

Слева, в корпус, хлестко и неожиданно.

Земля больно ударила по лицу. Снова упал? Встать, прошептал Шатов. Встать!

Руки, подтянуть ноги, оттолкнуться от земли…

Удар.

Руки дрожат, но еще удерживают его тело. Подтянуть ноги. Выпрямиться. Только бы земля перестала раскачиваться. Хотя бы на минуту. Он бы успел выпрямиться. Успел…

Удар… Но Шатов устоял. Мальчики притомились. Притомились, суки. Это вам не скальпелями махать.

Шатов помотал головой. Чего же вы не бьете, ублюдки? Вот он я. Стою, не падаю.

Где вы?

Словно сквозь запотевшее стекло Шатов видел два силуэта. Два неподвижных силуэта.

– Суки, – сказал Шатов.

Туман постепенно рассеивался.

– Что ж вы перестали? – спросил Шатов и закашлялся.

Брюнет что-то сказал, но Шатов не расслышал. В голове сухо струился песок, засыпая мысли и чувства.

Сероглазый шагнул к Шатову.

– Ну, давай, – сказал Шатов и попытался сжать кулаки.

Не получилось. Руки плетями висели вдоль тела. Вдоль тела, которое не хотело слушаться приказов.

– Хорошо стоишь, Евгений Шатов, – сказал сероглазый.

– С-стараюсь, – выдавил из себя Шатов.

– Это тебе не за спины ментов прятаться, Шатов. И не безоружному в лицо из пистолета стрелять.

– Это ты о ком?

– Ты знаешь о ком.

– А… – протянул Шатов, – так ты из общества друзей Дракона…

– Нет. Я из общества врагов Охотника, – сероглазый усмехнулся. – Обидно, что тебе наваляли семнадцатилетние пацаны?

– Козлы… – прошептал Шатов.

– Сейчас будет еще обиднее. Готов?

– Пошел ты… – Шатов попытался плюнуть в лицо противнику, но не успел.

Удар согнул его вдвое и швырнул в траву.

Шатов захрипел, пытаясь вздохнуть.

Удар. В лицо. Не очень сильный. Еще один. И еще. В спину, в лицо, в грудь…

Град ударов, частых, словно капли дождя. Удары, удары, удары…

Они были несильные, эти удары. Словно били дети…

Так оно и было. Мальчишки и девчонки обступили лежащего Шатова и сосредоточено, словно выполняя какой-то обряд, били его ногами.

Шатов попытался закричать, но вырвалось из груди только нечто, похожее на рычание.

Унижение? Нет, чушь, не унижение. Ужас, вот что испытывал Шатов. Ужас от того противоестественного, что сейчас происходило с ним и с этими десятилетними мальчишками и девчонками.

Это невозможно. Этого не должно быть. Это неправда.

Кто-то ударом рассек Шатову бровь. Брызнула кровь. Кто-то из детей радостно закричал. Прикрыть лицо. Шатов с трудом подтянул руки к лицу.

Вдруг удары прекратились.

Пришли взрослые и отобрали у детей игрушку?

Шатов осторожно открыл глаза. Дети оставили его и снова с палками в руках принялись бегать по траве.

Серьезные дети. У них практикум по биологии. Попинали дядю, развлеклись и хватит. Нужно заняться делом. Шатов сел. Дотронулся до рассеченной брови и задумчиво посмотрел на окровавленные пальцы.

Милые детские забавы. Куда ушли эти сволочи? Шатов посмотрел в сторону школы. Двое семнадцатилетних парней, подобрав свои халаты, не торопясь, шли к зданию. Не оглядываясь. И, как показалось Шатову, о чем-то переговариваясь.

Шатов перевел взгляд. Светловолосый мальчишка, тот самый, что первым бросился ему под ноги, сидел, прислонившись к ограде, и тихо скулил, прижимая к груди руку.

На внешней стороне его предплечья вздулась уродливая шишка. Перелом.

Перелом, понял Шатов. Это я его, когда падал. Что же они все его бросили… Шатов попытался встать. Мальчишке нужно к врачу. Даже если врач этот – Илья Васильевич Звонарев. Даже если врач этот вчера почему-то был в милицейской форме. Даже если…

Что-то серое побежало по траве, примятой Шатовым.

– Есть! – тонко закричал кто-то из детей и бросился следом.

Кролик замер на секунду, потом прыгнул, прижимая длинные уши. И совсем по-детски взвизгнул, когда подбежавшая девчушка ударила его палкой. Еще удар, по голове. С радостным выкриком. Почти таким же, с каким била девчушка лежащего Шатова.

Удар, удар, удар… Кролик еще раз взвизгнул и замер. Только длинные задние лапы его несколько раз судорожно дернулись.

Девчушка восторженно закричала, схватила кролика за задние лапы и с трудом подняла. Кролик был крупный и, видимо, тяжелый.

От его носа потянулась тонкая кровавая паутинка.

Шатов почувствовал, как все поплыло перед глазами. Как все смешалось разом, будто кто-то взболтал Вселенную.

Мертвый кролик. Восторженное выражение детского лица. Багровеющая шишка на руке у хнычущего мальчишки. Шатов, пытающийся удержаться на самом краю сознания. Кролик. Мальчишка. Шатов. Девчонка. Шатов. Кролик. Перелом. Слезы на лице. Боль во всем теле. Ужас. Унижение. Отвращение.

Встать.

Тело нехотя выполнило приказ.

– Уходи отсюда, Шатов, – произнес Шатов вслух и сам себе ответил, – ухожу.

Я ухожу. Шатов сделал шаг, качнулся, удерживая равновесие, сделал еще шаг. Возле ограды остановился. Как он переберется? Здесь целый метр металлической сетки. Целый метр.

За спиной опять кто-то радостно завопил. Глухие удары и тонкий кроличий выкрик. У деток практикум по биологии. У самых маленьких – по зоологии. У самых старших – по анатомии. Все логично. Все правильно. Детки должны знать, откуда берется еда. И что выжить можно, только отняв жизнь у другого. Очень правильный подход.