Зуд

Когда вернулся во дворик, бар уже был тёмен, только четверо сидели вокруг стола, освещаемого дрожащим огоньком. Говорили на повышенных тонах, ссорились. Внезапно полосатая дама вскочила, опрокинула свечу и, выкрикнув: — Ты затрахаешь кого угодно! — быстрыми шагами направилась в сторону пляжа. — Доченька! — с укором произнёс дедушка-судоку. — Мама! — жалобно крикнула Мизантропка, чем и закрыла, наконец, этот генеалогический ребус.

22

«Так вот, Ильдар. Иногда он бросает на тёщу такие взгляды, что можно подумать — Танька со всеми её чарами здесь только для прикрытия. Сама Катя, похоже, в этом и не сомневается…»

Всю ночь лезла в голову какая-то гадость. Под утро только забылся — и тут же был разбужен настойчивым стуком в дверь.

На пороге стоял странно притихший Вентилятор. Жена что-то температурит, а телевизор не работает. Не найдётся ли у соседа чего почитать — журнальчика там или книжки?..

— Нет, — сварливо буркнул Вадим и захлопнул дверь прямо перед облупившимся носом незваного гостя.

Лёг досыпать. Но сон не шёл. Зато совесть мучила всё сильнее. Ну если у него, Вадима, проблемы в личной жизни — этот-то в чём виноват? А уж тем более — его прозрачная супруга…

Вон же на тумбочке валяется Агата Кристи в мягкой обложке. Купил перед самым вылётом, давно узнал, кто убийца…

Хотел уже выйти в коридор и позвать соседа — тот бы услышал, акустика здесь что надо. Но вовремя вспомнил, что не знает, как его зовут. Не бегать же по всему Елодолу с криком: «Вентилятор! Вентилятор!»

Чертыхнулся, взял книгу и потрусил с ней на ресепшн.

У пустого бара Интеллектуал с Мизантропкой в четыре руки оттирали тяжёлую круглую стеклянную столешницу от стеарина. В этот миг он люто им завидовал — слаженные движения, простота и определённость общей цели.

Кое-кто, возможно, своей цели уже достиг. Может быть, в эту секунду Амад со всей яростью изголодавшегося самца овладевает обильной, перезрелой, сладкой плотью. А всё понимающая мудрая компаньонка одиноко грустит на пляже…

Но-но, никаких чёрных волн. Говорю же, я не ревнив. Вот, например, Ильдар Камилевич… Разве я ничего не вижу?!

Он вдруг с удивлением понял, что думает об этом почти спокойно. Мысль о том, что он может в один прекрасный день застукать жену с Ильдаром, была хоть и малоприятна для самолюбия, но причиняла куда меньше боли, чем попытки представить себе супружескую жизнь дочери. Об этом он даже думать не мог — его начинало подташнивать. Фантазии же о Кате и зяте, о зяте и Кате давались почти без напряжения.

А секундой позже он поймал себя на том, что даже хочет этого. Чтобы русская красавица отбила у дочери её положительного муженька, это разом развязало бы весь узел…

Что же я за чудовище, мысленно вскричал он, сжав виски.

Но мысль не унималась, а, непослушная, раскручивалась дальше, несмотря на его страшные волевые усилия остановить себя. Да. Разница в возрасте у этих монстров обаяния не так уж и велика. Всем было бы хорошо: и Кате (наконец, нашедшей своё счастье), и татарину-завоевателю, и ему, несчастному отцу. Танька, конечно, не сможет простить предательства ни мужу, ни матери — и останется при нём… Ну, не навсегда, конечно — он же не тиран какой-нибудь, чтобы заедать личную жизнь дочери. Но пусть она найдёт себе подходящего человека. Достойного. Похожего на него, Вадима!..

Ресепшн. С бессознательной аккуратностью положил книгу на приступочку деревянной стойки-библиотеки. «Библиотека» — сильно сказано, всего-то три потрёпанных «глянца» на ненашенском. Что странно, ведь Yellow Dolphin Resort считается русским отелем. Не очень-то любят соотечественники разбрасываться добром. Что ж, буду первым.

Сквозь стеклянные двери виднелся Икарус. Свежий заезд?.. Молодой смуглый носильщик занёс в холл одинокий чемодан — чёрный, суровый, мужской. Неужели, измученно подумал Вадим. Неужели, наконец, — тот самый желанный собеседник, товарищ по несчастью?

Тут подоспел и хозяин скромного багажа. Сланцы, льняные брюки. Вадим поднял глаза — и увидел нового соседа.

23

— …Понимаешь, отец, ей в три часа ночи захотелось клубники. А мы в центре живём, ну ты понимаешь. Тут же люди в офисах сидят, а не живут. А по ночам офисы закрыты, для кого магазины?.. Ладно, я весь квартал обегал, нашёл один. Принёс. Хвостики отделил, промыл, каждую напополам разрезал. Сахаром присыпал, сливками залил. Доставил в постель. Ну, и захотелось мне тоже ягодку… Только руку протянул, а она в крик, в слёзы: «Не трожь!!! Это моя клубника!!! Я ДЛЯ СЕБЯ попросила, а не чтоб ты всё сожрал!!!»

— …

— Ну я и понял, что просто её раздражаю — период у неё такой, я читал. Сейчас мать с ней лучше управится, а от меня вред один. Вот и решил махнуть к тебе… Ничего, что я тебя отцом называю? Рос без отца…

В этом месте у Вадима закончилась плёнка; дальнейшее плавало в похмельной памяти в виде отрывочных фрагментов. Он и вообще решил бы, что ему всё привиделось в кошмарном сне, если бы не мерное похрапывание, а также явственные очертания круглой головы под одеялом на соседней кровати.