Читаем Зульфагар. Меч калифа полностью

…Когда Константина освободили от веревок, он первым делом начал растирать пережатые путами запястья. Сколько раз видел подобный жест в кино, считал его кинематографическим штампом и только теперь ощутил, насколько и в самом деле немеют, затекают кисти рук, к которым длительное время не поступает в должном количестве кровь…

Мимо подобострастно суетившегося возле разведчика перерезавшего веревки боевика Калюжный подошел к старшему боевиков, который по-прежнему лежал на земле и протяжно стонал. Они встретились глазами. И столько во взгляде раненого было боли и муки…

— Мне тебя тоже жаль, — искренне, без тени рисовки, издевки или злорадства произнес Калюжный. — Хотя у нас пленных не убивают и головы им не отрезают.

Он наклонился, осторожно приподнял раненого под левую, с раздробленной кистью, руку. Тот еще громче и протяжнее застонал, однако помощь принял. С другой стороны его подхватил, стараясь не слишком беспокоить бессильно висящую руку, разведчик. Так они и пошли по направлению к кустам: раненый командир отряда моджахедов, которому бережно помогали люди, которые еще несколько минут назад были его пленными и которым он предрекал мучительную смерть до наступления вечера. На это с изумлением смотрели все: и спецназовцы, и притаившийся в кустах боевик, и оба боевика, которые предпочли плен у гяуров мусульманскому раю.

<p><strong>Чечня. Надтеречный район</strong></p>

Зульфагар — Ибрагим — месть

Дорога, по которой один за другим ехали два автомобиля, была здорово разбита. И это отнюдь не результат боевых действий — в этих местах войны вообще практически не было. Просто дорожное полотно не ремонтировалось уже много лет, вот оно и испещрено выбоинами да колдобинами…

Зульфагару уже давненько не доводилось бывать в этих краях Ичкерии, а потому он с любопытством осматривался по сторонам, сравнивая свои воспоминания с тем, что видел теперь. Впрочем, главное впечатление оставалось неизменным: насколько же тут, на равнине, все отличается от привычной горной местности, в которой он родился и вырос.

Да и вообще вся территория Чечни довольно четко подразделяется на три ландшафтные зоны — территория республики в ее нынешнем виде складывалась постепенно. Более того, даже в самой истории чеченцев и вайнахов в целом слишком много неясного… По большому счету, никому вообще не ведомо, откуда и каким ветром занесло сюда вайнахов, и какой язык стал прародителем языка чеченского. Преподаватель грозненской школы № 39 Юсуп Сулейманов, например, вообще, ссылаясь на Плиния и Платона, опираясь на авторитет Народной академии ЧРИ, выводит чеченский язык прямиком из маттийн-мотт (языка языков), на котором якобы общались еще кельты и сарматы. Короче, Чечня — прародина праслонов…

Впрочем, древнюю историю даже трогать не стоит — на Северном Кавказе судьбы стольких народов переплелись воедино, что подчас попросту невозможно определить, когда и каким ветром занесло сюда то или иное племя… Исторически так сложилось, что именно Северный Кавказ оказался на перекрестке путей переселения народов как с южносеверных направлениях, так и западно-восточных.

Собственно Чечня еще двести лет назад занимала крохотный кусочек территории в горах. Это и до сих пор считается горской, коренной Чечней, откуда изначально и произошли самые древние, наиболее могущественные и уважаемые роды и тейпы. Именно там и рождались самые отчаянные абреки, самые непокорный сорви-головы, снискавшие чеченцам в глазах соседей сомнительную славу безжалостных бандитов и разбойников. Именно с них само слово “чеченец” стало именем нарицательным для всех головорезов Северного Кавказа…

Постепенно некоторые роды и семьи стали спускаться с отрогов Кавказа и селиться все дальше и дальше от хребта, осваивая территорию, которая сейчас считается Чечней предгорной. Здесь они постепенно все больше и больше становились оседлыми, все активнее занимались сельским хозяйством, смешивались с племенами и народами, которые проживали тут до них… Они уже не были столь воинственными, постепенно приучались жить в мире с соседями, уважать их законы и традиции. Среди них тоже находилось немало удальцов, которые еще в середине девятнадцатого века совершали лихие набеги на казачьи станицы и русские поселения, это в значительной степени против них возводились крепости Грозная, Бурная, Внезапная и другие, а потому абреки уже в большей степени вынуждены были думать не только о себе, но и делать поправку на интересы других народов, населяющих этот благодатный край. Впрочем, историческая доминанта оставалась прежней: чеченцы по-прежнему стремились к лидерству, к подчинению соседей своему влиянию, хотя делали это уже более “мягкими” методами…

Перейти на страницу:

Все книги серии Служу России!

Атлантическая эскадра. 1968–2005
Атлантическая эскадра. 1968–2005

Книга о Седьмой оперативной эскадре СФ посвящена описанию исторических событий её становления и боевой деятельности от начала образования и до последних дней службы Военно-Морскому флоту. В ней полно приведены статистические данные всех этапов боевой деятельности эскадры, описано создание, строительство и освоение кораблей новейших проектов. Описанные эпизоды событий во время несения боевой службы дают возможность всем читателям книги понять, что на передовых рубежах защиты интересов нашей Родины находились преданные делу службы адмиралы, офицеры, мичманы и рядовые матросы. Все они проявляли мужество в самых трудных ситуациях в океанском плавании и успешно выполняли поставленные задачи даже в сложных условиях неприветливой Атлантики. Кроме того, автор делает попытку анализа сложных процессов в служебной обстановке на эскадре и пишет о нелегкой судьбе командиров кораблей. К сожалению, сложный исторический процесс вычеркнул эскадру из состава Военно-Морского флота, но показанный в книге богатый опыт действия эскадры по отстаиванию геополитических интересов нашей Родины дает надежду, что он будет востребован новым поколением моряков, и именно в этом ценность этой книги.

Геннадий Петрович Белов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Cпецслужбы
С кортиком и стетоскопом
С кортиком и стетоскопом

В памяти всплывают события, даты, люди, многие из которых уже давно закончили жизненный путь. Их образы, слова, привычки, иногда настолько четкие и рельефные, что просто удивляешься, как все это сохраняется в памяти, как удивительно гениально устроен наш биологический компьютер, способный сохранить все эти события, факты и действующих лиц. И в этом нет ничего удивительного, ведь это воспоминания о молодости, то есть о тех счастливых годах, когда все еще впереди, когда живешь надеждой на лучшее будущее. Девиз — «С кортиком и стетоскопом». И это не противоречие. Я был военным врачом, а это подразумевает готовность к оказанию медицинской помощи, а при необходимости быть и воином. Это великая честь: врач и воин. Спасибо судьбе. Итак, «по местам стоять, с якоря, швартов сниматься, полный вперед».Автор книги закончил Военно-Морскую медицинскую академию (Ленинград), по окончании которой шесть лет служил на эскадренном миноносце «Безудержный» (КЧ ВМФ).

Владимир Евгеньевич Разумков

Военное дело
Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века
Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века

С историческим повествованием И. А. Гончарова «Фрегат «Паллада» книга имеет лишь общие сюжет и персонажей. Автор проделал маршрут «Паллады» 1853 года заново в 1967 году и заполнил содержание отчёта царского секретаря вновь открывшимися реальными обстоятельствами, документами. Цензура самодержавия об упомянутых фактах попросту умалчивала. Это прежде всего каторжное отношение к нижним чинам, неимоверные условия содержания, быта команды. Офицерский состав жил в отдельных удобных каютах. Экипаж же содержался в скотских условиях: трюм заполнялся свиньями и прочей живностью, служившей провиантом в походе. Вентиляция отсутствовала, жилых помещений для матросов не предусматривалось: спали на пушечной палубе в гамаках, если позволяла погода. Туалетом (гальюн, княвдигед) служила обрешётка перед форштевнем (носом) корабля. Около полутысячи матросов вынуждены круглосуточно пользоваться этим «удобством»: менее трёх минут на «персону». Пользователя нередко смывало волной за борт. Спасали не всегда. Болели дизентерией, язвенными болезнями. Отпевали умерших и разбившихся при падении с мачт, хоронили в океане.Все перипетии экипаж «Паллады» вынес с честью, выполнив дипломатическую миссию укрепления политики России на Дальнем Востоке.Язык книги достаточно живой и понятен как морякам, так и всем романтикам моря. Почувствуйте запах океанской «романтики» на российском паруснике XIX века!

Валерий Аркадьевич Граждан

Публицистика / История / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги