Зульфагар. Меч калифа

Они чуть развернулись. Потом Константин, оттолкнувшись от земли, попытался перевалиться через разведчика. Однако не рассчитал и оказался лежащим на нем. Он смотрел в высокое синее небо и дергался, стараясь перевалиться на другой бок, чувствуя, как под ним трепыхается разведчик. Наконец их усилия увенчались успехом — они опять оказались лежащими на боку, но теперь на полметра дальше от командира боевиков.

— Ну ты бугай, — отплевываясь от набившейся в рот пыли, проговорил разведчик.

Тут-то раненый и вспомнил о них. А может сквозь боль услышал шум и разговоры у себя за спиной.

Он оглянулся.

— Все из-за вас! — прорычал боевик.

Нашарив, он поднял пистолет, который положил на землю перед тем, как начал доставать рацию. Больше он не жалел пленных, он жаждал их убить. В этой своей ослепляющей ярости он даже не подумал, что пробивший ему руку выстрел не мог случайным.

Вскинуть оружие боевик тоже не успел. Со стороны леса вновь громко щелкнул выстрел — снайперская винтовка, в отличие от большинства остальных “стволов” спецназовцев, была без глушителя. Теперь пуля под углом попала в правое плечо, раздробив ключицу и лопатку. Над поляной вновь раздался вопль — теперь уже не столько боли, сколько отчаяния. Бородач лежал на спине на камнях, из его ран текла кровь, тело налилось болью, руки отказывались ему повиноваться.

— Начинаю отсчет! — между тем кричал Кирилл. — Счет “три”… Счет “два”…

— Не надо, я сдаюсь! — раздалось со стороны поляны.

Один из двоих уцелевших бандитов поднял руки с автоматом, демонстративно отбросил его в сторону, начал подниматься.

— Я тоже!

Из-за крупного валуна показался и второй.

Теперь бы только не выяснилось, что где-то из кустов за происходящим наблюдает моджахед, которого мы до сих пор не смогли обнаружить, — рассуждал Кирилл. — А то возьмет, падла, да и саданет из автомата… Нет, самим показываться на открытом месте сейчас пока не следует. Ну а если тот гипотетический моджахед и в самом деле наблюдает за происходящим и вздумает стрелять по сдающимся — туда им и дорога. Лишь бы не вздумал пленных убить — ну да тут теперь вся надежда на его инстинкт самосохранения.

— Теперь тот, который встал первым, пусть отойдет в сторону! — распорядился он. — Второй иди и развяжи пленных… И смотри, без глупостей. Не вздумай прикрываться ими — все равно не уйдешь, а первым мы застрелим твоего приятеля!

Боевики коротко переглянулись между собой. И повиновались.

— А ты внимательно следи за кустами вон с той стороны, — показал Валиуллин Турчанинову. — Если только заметишь хоть что-нибудь подозрительное — сразу мочи. Не раздумывая — наших там быть не может. Очередью… Понял?

— Конечно.

…В кустах в указанном Валиуллиным направлении и в самом деле сидел еще один моджахед из этого отряда. Буквально за несколько минут до нападения он отлучился в лес по физиологической надобности. Когда на поляне густо затрещали выстрелы, он бросился было к своим. Однако увидев, что происходит, в бой вступать не стал. Он пребывал в полнейшей растерянности. Кто это мог напасть на его отряд? Кто пытается отбить пленных? Другой отряд, подчиненный другому полевому командиру? Подразделение шариатской госбезопасности? Очень маловероятно. У полевых командиров между собой в большинстве своем отношения более чем натянутые, однако до открытых столкновений доходит редко. Шариатская госбезопасность сильна как раз опорой на отряды, подобные тому, который сейчас погибал на поляне…

Значит, это федералы?.. Но откуда они тут могли взяться?..

И главное: что теперь делать? Открыть наугад огонь по кустарнику, где оказались невесть как попавшие сюда федералы? Это значит попросту добровольно обречь себя на гибель… Дождаться, пока они выйдут на поляну и открыть огонь после этого? Но один против всех — он опять будет обречен… Добить пленных? Застрелить этих двоих сдающихся?.. Ни один вариант не подходил, потому что успех от его вмешательства в ход событий был бы минимальным, в то время как на кону оказывалась бы его собственная жизнь.

Нет, он не станет стрелять. Он просто за всем внимательно понаблюдает. А потом доложит руководителям, как было дело. Его никто не осудит за то, что он не вмешался в ход боя, когда его исход уже был предрешен и когда на его исход не могла повлиять отвага одинокого героя…

Даже Аллах благословлял действия тех шахидов, которые иногда отступали, чтобы затем вернуться с более сильным отрядом правоверным и отомстить врагу!

Между тем Валиуллин, наблюдая за тем, как пленные моджахеды выполняют его распоряжения, приказал Турчанинову:

— Похоже, все обошлось нормально… Пора вызывать “вертушку”. А то шуму мы подняли много, пора делать ноги. Ну а этих всех нужно отправить в Беслан, Моздок или какой-нибудь Баташ-Юрт… Ну, там, наверху, наши главковерхи пусть сами разбираются — у них головы большие. Главное сейчас — освободиться от обузы.