Зульфагар. Меч калифа

Да и рабочий с потухшими глазами!.. Он же вообще не военный, он простой трудяга. Он нонкамбатант, согласно нормам международного права. Аллах также запрещал таких людей убивать или брать в плен… А он здесь. И теперь, по всему видно, после общения с опытными заплечных дел мастерами, человек попросту сломлен… Он уже просто перестал быть человеком! Да и не он один из здесь присутствующих, скорее всего.

Все это так. Однако не пристало ему, советнику, инспектору и разведчику, действующего здесь под личиной ученого алима и хаджи Мустафы, показывать, что он хоть в малейшей степени сочувствует врагам и осуждает действия единоверцев. Пусть, в конце концов, с этим разбираются сотрудники шариатской госбезопасности!..

Хотя кто с этим будет разбираться? Ведь согласно статьи 7 шариатского уголовного кодекса под преступлением понимается только деяние, совершенное в отношение мусульманина! Значит, что бы ни было сделано в отношение этих людей, преступлением считаться не будет! Аллах акбар!

…Нет, надо добиться, чтобы ему прислали помощника. Тогда в подобные поездки можно будет отправлять помощника, оставив за собой только чистую разведку… Ага, и сделать вид, что не знаешь о подобных лагерях, — укорил себя Мустафа. Ну а что я могу сделать? — уныло возразил сам себе же. И не бросишь все, не уедешь к себе на родину…

Который уже раз сталкивались у него в душе эти противоречивые чувства!..

— И медсестру на допрос! — велел он.

— Ага! — широкая сытая бородатая морда начальника лагеря расплылась в понимающей улыбке.

Мустафа не удержался, тяжело посмотрел ему в глаза. Начальник лагеря едва не подавился жвачкой. В чем провинился, он не понял, однако сообразил, что вызвал гнев могущественного инспектора.

— Есть, на допрос! — торопливо, по-военному, ответил начальник. — В каком порядке, того, будете допрашивать?

— Сначала мужчину, потом девчонку, — решил резидент.

— Разрешите вас проводить?..

Когда они отошли от строя подальше, Мустафа негромко сказал:

— Но у тебя тут, среди пленных, скорее всего, есть «стукачи»…

— Конечно, — самодовольно осклабился начальник лагеря.

— Потихоньку приведешь ко мне на разговор и их. Незаметно. И по одному…

— Понял…

Пленный русский уже сидел в землянке, привязанный к стулу, который, в свою очередь, был прикреплен к полу. У стены стоял грубо сколоченный топчан с привинченными к нему кандальными разъемными кольцами для рук и ног. Рядом на крючках обыкновенной платяной вешалки висели орудия пыток и истязаний — различные плети, палки, щипцы, шашлычные шампуры, закопченные, остро заточенные стальные прутья… В углу стояла машинка для инициирования взрыва детонатора с вставленной ручкой для вырабатывания электричества; на нее были небрежно брошены длинные электрические провода с оголенными концами.

— Я смотрю, у вас тут целый пыточный арсенал… — Мустафа, обуздав свои эмоции, вновь говорил ровно и бесцветно.

— Так точно, — так и не понявший, в чем он прокололся, начальник лагеря теперь старался говорить как можно короче.

— Развяжите его! — кивнул резидент на пленного. — И оставьте нас вдвоем!

Начальник лагеря нерешительно потоптался.

— Виноват… Но он очень опасен. И силен…

— Ничего, справлюсь, если что. Да и вы будете поблизости, — поморщился Мустафа. И добавил, обращаясь к пленному: — Я надеюсь, что вы не собираетесь на меня нападать, когда мы останемся вдвоем?

Тот мгновение помедлил.

— Не могу вам этого гарантировать, — после некоторой паузы с издевкой произнес он.

— Тем более я вам этого делать не советую, — Мустафа старался говорить размеренно, ровно, чтобы не задеть самолюбие пленного. — Прежде всего, у меня черный пояс, — чуть приврал он, — а кроме того, вы слишком измождены для противоборства со мной…

Они остались вдвоем.

— Расскажите, пожалуйста, кто вы, откуда, как и за что попали сюда, — попросил Мустафа. На всякий случай он держался от пленного подальше. Не потому что боялся его — не хотел провоцировать того на необдуманные поступки. — При этом, сразу хочу подчеркнуть, что не собираюсь выведывать у вас военные тайны. Просто расскажите, что сочтете нужным.

Мустафа увидел, как мгновенно размяк, растерянно оттаял взгляд сидящего перед ним мужчины — с ним здесь по-хорошему уже давно никто не разговаривал… Нет, в банальной следственной игре в доброго и злого следователя есть свой смысл, есть…

— Простите… — пленный не знал, с чего начать. — Но зачем вам?.. Я ведь уже сто раз все рассказывал…

— Ну а теперь расскажите в сто первый, — Мустафа старался, чтобы его голос звучал как можно благожелательнее…

Впрочем, почему старался? Ему и в самом деле импонировал этот пленный офицер. По-научному это называется положительная комплиментарность — когда два незнакомых человека испытывают друг к другу симпатию, будучи даже незнакомыми. В отличие от комплиментарности отрицательной, когда двое становятся врагами, едва взглянув друг другу в глаза. С точки зрения махрового материализма факт необъяснимый. С точки зрения политического или религиозного противоборства — тоже.