Клод. Простите, у меня сообщение от Андре.
Габриель. А я Габриель. Покойная мадам Бувиль.
Клод. Но не опоздавшая. Подумаешь, какие-то пять минут.
Мариет
Клод. Вижу. Вы, писатели, народ наблюдательный.
Габриель. Ну что вы. Мы всегда любили ласкательные имена… Тип еще тот, правда?
Клод. Да уж, сказанет так сказанет, век не забудешь… Ладно, не знаю, на каком вы свете, но он хочет поговорить с вами наедине.
Ивон
Мариет
Ивон. Спасибо, у меня с юмором не очень.
Габриель
Клод
Габриель. А я так не считаю. Все шестеро обещали Полю Жерару оставаться до конца.
Клод. Но раз вы собираетесь выяснять отношения с Андре, наше дело сторона. И я с удовольствием сообщу об этом Андре.
Мариет. Ну и зануда.
Габриель. Не надо так резко. Он же с Андре пообщался.
Ивон. Мне бы ваш характер, Габриель.
Габриель. Что вы, не приведи господь. Мы уравновешиваем друг друга.
Ивон. Хотите сказать, что я сама зануда? Хотите меня обидеть?
Габриель. Да, но в положительном смысле. Необиженная женщина в наше время не вызывает интереса.
Андре. Даже не удивлен. С самого начала понял, что это твоя затея.
Ивон. Нет, не надо громче.
Мариет. Посему мы и удаляемся.
Габриель. Знаю, знаю. И благодарю за неоконченную фразу.
Ивон
Габриель
Андре. Ты всегда так выглядела… Тебя и в мавзолее с пятиметровой стенкой не удержишь… Ладно, ожила, так ожила. Но зато и я свободен, и по суду, так ведь?
Габриель. Он проявил сверхблагородство. От меня его не жди.
Андре. Два года уже прошло. Мы ничем не связаны. На брачном ложе предпочитаю спать один.
Габриель. А я хочу, чтобы вдвоем. И ложилась я после тебя, когда оно прогрето твоим телом.
Андре. Развод — это значит «нет». Это же так просто.
Габриель. Меня это «нет» не устраивает.
Андре. Ты владеешь половиной компании, ну что тебе еще нужно?
Габриель. Вся компания. И ты во главе ее, и до гробовой доски мы вместе, как ты и обещал. Отпуск кончился. Мамочка ждет твоего возвращения.
Андре. Моя «мамочка» в Швейцарии и ужасно счастлива, что не получает от тебя на Рождество дешевых и ужасно безвкусных подарков.
Габриель. Твоя мать и понятия не имеет, какое чудовище она произвела на свет. А моя мать умерла еще до того, как я в тебя влюбилась. Разве это нас не утешает?
Андре. Неужели тебе так нравится гоняться за мной, как гончая собака?
Габриель. А что, мы по-собачьи очень даже любили. Ты никогда не отказывался.
Андре. Я знаю, тебе это как об стенку горох, но иногда ты вызываешь во мне отвращение.
Габриель. А почему бы нам не заняться этим прямо сейчас? Ты всегда любил заниматься любовью в самых неподходящих местах.
Андре. Отмени обед. Никто не хочет знать друг друга. Ничего не выйдет. Некрасиво это с твоей стороны и эгоистично.
Габриель. Эгоизм — это как раз то, что удерживает нас обоих в жизни. Званый обед состоится. Наберемся терпения и поглядим, чем закончится это испытание.
Андре. Вот как? Ты еще одну свинью подложить собираешься? Доконать всех до единого? Боже мой, ты стала карикатурой на саму себя, и меня это огорчает.
Габриель. Огорчает? Раньше такого за тобой не водилось. Чувствительность не в твоем стиле.
Андре. Невинным скромником я тоже не притворялся. Мы были сами собою. Два термита, пожирающие друг у друга внутренности, пока от них ничего не осталось. Нет. Ноги моей в твоем доме больше не будет. Он мне отвратителен.
Габриель. Дорогой мой. Тебе не надо даже нажимать на кнопку звонка. Вернуть тебя — это дело одной секунды. Только я еще поиграюсь с тобой.
Андре