Звени, монета, звени

Прогулявшись до отхожего места, заблаговременно указанного мне Мог Луйном, я вернулся к своему временному пристанищу. Перед дверью стояли двое незнакомых мне лесных братьев; Волк, загородив собой вход, время от времени беззвучно приподнимал верхнюю губу, демонстрируя клыки.

— Тебя ждет Увенчанный, — с ходу заявил мне один из воинов.

— А завтрак? — нахально поинтересовался я. На это воин лишь развел руками и совершенно серьезно произнес:

— Не Судьба.

Не судьба так не судьба. Я пожал плечами и в сопровождении молчаливых стражей направился по уже знакомому маршруту к дому Увенчанного.

Звероподобный Инген, как всегда, возвышался перед дверью. Я ожидал новых препирательств, но на этот раз стража, похоже, предупредили заранее. Завидев меня, он жутко оскалился (эта гримаса, как я понял, означала улыбку) и проревел:

— А-а, маленький друг Мог Луйна! Повелитель ждет тебя! — Один из воинов-сопровождающих шагнул было вперед с намерением откинуть занавес, но Инген недвусмысленно поднял свою дубину:

— Про вас мне ничего не сказали. Прочь!

Стражи поспешно отступили, причем первый пробормотал под нос: «Злой тебе Судьбы, проклятый живодер!» Зверочеловек лишь вновь «улыбнулся», подождал, пока оба скроются в соседней комнате, а потом вошел в покои Увенчанного.

— Повелитель! — услышал я его голос. — Он здесь.

— Пусть войдет.

Вернувшись, страж кивнул мне на вход. Когда я взялся за полог, на плечо мне легла волосатая лапища.

— Ты мне не нравишься, маленький Волчонок.

— Почему?

— В тебе что-то не так. Я буду очень рад, если мне прикажут тебя убить.

Пожав плечами с деланной невозмутимостью, я вошел в зал.

— Ну, наконец-то! — приветствовал меня Увенчанный. — Что ты там делал?

— С Ингеном беседовал!

— С Ингеном? Знатный собеседник, клянусь Судьбой! И о чем же?

— Я ему не нравлюсь.

— Догадываюсь. Открою тебе секрет, Волчонок: ему никто не нравится. Кроме меня, разве что. Зато пока он стоит у двери со своей дубиной, я могу спать спокойно. Да и есть тоже. Составишь мне компанию?

Я кивнул: во-первых, позавтракать мне так и не дали, и в желудке недовольно урчало, а во-вторых, как я успел заметить, стол был накрыт на двоих.

Во время еды Увенчанный избегал главного разговора и расспрашивал о моей прежней жизни в Ардкерре: о Сильвесте Луатлаве, его дружине, моей семье и тому подобном. На все вопросы я отвечал предельно честно и без запинки — здесь мне скрывать было нечего. Хозяин слушал с интересом, изредка уточняя интересующие его детали. Затем разговор перешел на мой поединок с Сиге и последовавшее за ним изгнание. Услышав о ссоре между Луатлавом и Илбреком, Увенчанный заметно оживился.

— Значит, ты стал причиной войны, Волчонок?

— Нет, не я, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Я стал предлогом, а причиной — мой бывший отец и твоя женщина.

— Объясни.

Я подробно рассказал о ночном нападении на Ардкерр, убийстве Гуайре Менда и исчезновении Этайн.

— …Хотя получается, что Илбрек Мак-Аррайд тут ни при чем. Или же он действительно похитил королеву, но…

— Но что?

Я пожал плечами:

— Уж об этом тебе лучше знать, Повелитель. Ведь Этайн как-то объяснила свое присутствие в лесу на границе твоих владений, так далеко от Ардкерра?

— Объяснила, — качнул рогами Властелин Лесов. — Она сказала, что уснула в подвале Ардкерра и проснулась в лесной чаще. Ни о каком Илбреке и речи не шло.

— И ты ей поверил?

— До этого дня у меня не было причин сомневаться в ее словах. Хотя, Судьба свидетель, ты прав… А впрочем — ладно. Об этом потом. Скажи, Волчонок, Илбрек действительно любит Этайн?

— Да, — не раздумывая, ответил я.

— А она его?

— Спроси у нее.

— Я спрашиваю у тебя! — нахмурился мой собеседник. — Ты видел ее и видел его. Ард-Ри прав? Между ними что-нибудь было?

— Кто знает… Ни Этайн, ни Мак-Аррайд ни разу не давали повода усомниться в верности королевы своему мужу.

Увенчанный надолго замолчал. На меня он не смотрел и, похоже, на время даже забыл о моем присутствии.

— Предел охвачен войной, — наконец заговорил Владыка Лесов, рассуждая вслух. — Великой войной. Обе стороны желают не только сокрушить соперника, но и получить Этайн. И что делать в такой ситуации вожаку отверженных, а, Волчонок?

— Не ввязываться в драку, — немедленно откликнулся я. — И уступить Этайн тому, кто предложит лучшую цену. А цена эта может быть настолько высока, насколько хватит человеческой фантазии.

— Даже так? И кто же, по-твоему, предложит больше?

— Ард-Ри, разумеется. Если его подозрения оправданы, он вдвойне будет желать мести и кары для предавшей его женщины. Если нет — он получит назад жену, как подтверждение своей власти и своего титула, а заодно нанесет болезненный удар по самолюбию Илбрека.

— Может, ты и прав. Даже больше: клянусь Судьбой, что мои люди взбунтуются при одной мысли о тех сокровищах, которые можно получить за одну-единственную женщину. Но я не стану продавать ее.

— Не станешь? Почему?

Не успел я договорить, как складки тяжелой ткани на стеке рядом с троном раздвинулись и в комнату шагнула Ниам.