Звенья одной цепи

— Помните? Никаких вопросов с вашей стороны, — лукаво улыбнулся пеговолосый. — Место… спокойное. Вы ведь хотели покоя, не так ли? Он у вас будет в полной мере, если понадобится. Там, где вы окажетесь, ваша судьба будет в ваших руках, а уж как вы ей распорядитесь, даже и Бож не знает.

Я подумал и высказал свое первое впечатление от услышанного, а первое, как водится, всегда самое верное:

— Слишком много тайн.

Золотозвенник на ходу пожал плечами.

— Не больше, чем есть на самом деле. К тому же, еще совсем недавно вы были согласны на что угодно, лишь бы обрести желанный покой. Почему же теперь любопытствуете?

Потому что покоем в таинственном предложении и не пахло, скорее, от слов «багряного» веяло пылью сожженной степи. А может, просто бессловесная песня Лодии никак не хотела покидать мою память.

— Я всего лишь собирался покинуть старую жизнь.

— И покинете, обещаю. Конечно, новая будет чем-то на нее походить, как и вообще бывают неуловимо похожи любые жизни, но отголоски старой туда не долетят.

— На другой край света?

Он снова уклонился от ответа, мечтательно вздохнув:

— Я бы и сам, будь такая возможность, бросил бы здешнюю суету и… Сюда, прошу вас.

За поворотом коридора в рисунке узорчатой стены обнаружились контуры двери, больше похожей на бойницу. Интересно, кому бы могло понадобиться держать оборону в подвалах Наблюдательного дома?

Если весь наш предыдущий путь, как и проход в место назначения, были тесными, словно зажатыми в тиски обстоятельств, то помещение, оказавшееся за дверью, оказалось полной противоположностью ожидаемой узкой клетушке. Не сказать, чтобы огромное, но весьма просторное, семиугольной формы, граненое выступами стен и потолочными балками. Только на полу не было заметных возвышений и углублений, одни лишь цветные паркетины, видимо, чтобы не сбивать с шага деловито снующие Звенья.

Два Бронзовых и одно Серебряное. Цепь одушевления, как можно заключить из цвета мантий, даже если не приглядываться к рисункам медальонов. Все трое — женщины, довольно молодые, может быть, привлекательные, но бритые головы по-прежнему слишком отчаянно спорили с моим представлением о красоте. По мне скользнули ничего не выражающими взглядами, впрочем, «багряный» вызвал лишь немногим больше интереса у одной из синих мантий, той, к которой обратился с вопросом:

— Отправление можно произвести прямо сейчас, эрте?

Сереброзвенница утвердительно кивнула:

— В любое время. Мы готовы с той минуты, как получили приказ.

— Тогда дайте мне несколько минут на завершение разговора.

— Как пожелаете.

Она снова вернулась к прерванной работе над склянками на высоком столе, а пеговолосый пояснил:

— Поскольку между столицей и тем местом довольно большое расстояние, я договорился о том, чтобы поспособствовать вашему скорейшему перемещению. Правда, в самом Блаженном Доле портальных мастеров никогда не было и не будет, поэтому вас перенесут в ближайшее к нему место.

Итак, у него все же существует имя, у места, где я должен обрести покой? Что ж, оно вполне соответствует ожиданиям. Блаженный Дол. Никогда раньше не слышал о таком. Должно быть, жутчайшая захолустная провинция.

Но насколько бы оно ни было удалено от Веенты, использование услуг Цепи одушевления наверняка стоит много дороже, чем путешествие с попутным обозом. Золотозвенник спешит избавиться или избавить? Если первое, то к чему вообще было затевать опостылевший разговор? А если второе… Все равно ничего не понимаю.

— При том портале вас уже ожидают. По крайней мере, должны ожидать, — почему-то вдруг поправил самого себя пеговолосый, чем породил во мне еще большую тревогу.

— Но я все еще не знаю, что должен буду делать.

— Все необходимые разъяснения будут даны вам на месте. Не волнуйтесь, ничего сверх того, на что вы способны, от вас не потребуется. Да-да, я имею в виду ваше теперешнее состояние, а не прежнее.

То есть, в скорейшем будущем почти полностью беспомощное. Интересно, зачем так утруждаться, чтобы поместить бесполезное существо в бессмысленное место?

— Я все-таки хочу спросить.

— Помните уговор?

— Да. Но поскольку совсем скоро эта жизнь прервется безвозвратно… Приговоренному ведь полагается последнее желание?

Золотозвенник широко, но чуть укоризненно улыбнулся:

— Вы сами выбрали свой приговор. Впрочем… Спрашивайте.

— Причина, по которой все это происходит, имеет большое значение?

Он на мгновение сощурил глаза, похоже, чтобы скрыть от меня всю серьезность положения.

— Да. И если Бож будет милостив, вы никогда ее не узнаете.

Ясно? Сиди там, куда посадили, радуйся жизни и не задавай лишних вопросов, чтобы не тревожить собственный желудок.

— Спасибо. — Пеговолосый удивленно приподнял брови, и я пояснил: — Спасибо, что были честны.

— Если бы вы однажды оказались к моей службе поближе, вы бы поняли, что мне выгоднее говорить правду, нежели врать. А вот были ли честны вы?

— Это важно?

Очередной вопрос сорвался с языка и, разумеется, пропал втуне.

— Честность поможет или помешает вам получить то, чего вы хотели.

Мой провожатый повернулся к синим мантиям:

— Благодарю, я закончил.