Звенья одной цепи

— Останетесь до завершения? — спросила сереброзвенница.

«Багряный» шутливо поежился:

— Нет, увольте! Ничего увлекательного все равно не будет, а само действо я видел и снаружи, и изнутри. Пусть Боженка отведет свой взгляд в сторону!

С этим пожеланием удачи человек, имени которого я так и не узнал, закрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с тремя серьезно настроенными женщинами.

— Вы ранее пользовались порталами? — поинтересовалась одна из бронзовозвенниц.

— Ни единого раза.

На гладком личике появилась и пропала недовольная гримаска. Впрочем, подозреваю, что мое лицо искажалось не менее, когда я получал в Ведущие только-только назначенных и едва сведущих в своей службе людей.

— Тогда запомните несколько правил. Первое: не пугайтесь того, что произойдет, пока оно будет происходить. Потом — сколько угодно, но во время ни-ни!

Занятное правило. Значит, во время путешествия будет, чего испугаться? Но раз уж через порталы странствуют и отважные воины, и трусливые чиновники, от страха я точно не умру.

— Второе. Не барахтайтесь. Особо беспокойных приходится даже связывать, но ваш вес и так близок к предельному, а перемещаться голышом, поверьте, не слишком приятно.

Еще капелька сведений, позволяющих предположить, что я попаду в нечто, похожее на воду и, вполне вероятно, холодное. А может быть, колючее.

— И третье. Постарайтесь либо ни о чем не думать вовсе, либо выберите какую-нибудь сильную и важную для вас мысль. Перемещение продлится очень недолго, так что устать вы не успеете.

Вот эта женщина точно ехидничает, в отличие от пеговолосого. Но если в ее словах всего половина правды, к ним все равно стоит прислушаться, если я хочу добраться до Блаженного Дола целым и, по возможности, невредимым. Хотя уточнить не помешает:

— Больше указаний не будет?

Бронзовозвенница вопросительно посмотрела на старшую по чину. Та равнодушно качнула головой, мол, и сказанного достаточно.

— Камзол все же лучше снять. И сапоги тоже, — после некоторого колебания велела моя наставница. — Да, и ослабьте все тугие завязки, которые имеются.

Когда я выполнил последний приказ, мне велели занять место в середине зала, там, где сходились в одну точку синие полосы паркета, и бронзовозвенница поднесла глиняную чашку, до краев наполненную какой-то жидкостью, похожей на кисель.

— Выпейте. Не обязательно делать это быстро, но не останавливайтесь дольше необходимого.

На вкус питье было едким, как скисшее вино, и все внутри, начиная с языка, немилосердно защипало.

— Теперь опуститесь на колени, сядьте и обхватите себя руками. Да, вот так. И пусть Боженка отведет свой взгляд от вашего пути!

Она отошла в сторону, оказавшись последним углом треугольника, уже образованного ее напарницами. Каждая из женщин сложила ладони вместе перед грудью, а потом медленно начала разводить их в стороны. Сначала я вертел головой, но когда понял, что все трое повторяют одни и те же движения, сосредоточил внимание на сереброзвеннице, находящейся прямо передо мной, благо, смотреть мне никто не запрещал. Правда, довольно скоро смотреть оказалось не на что.

Чем дальше оказывались друг от друга ладони женщины, носящей синюю мантию, тем заметнее становилось, что воздух между ними меняет свой вид, начиная отчетливо густеть. И чем пристальнее я всматривался в пространство перед собой, тем сильнее дрожали, оплывая, очертания предметов.

В какой-то миг, словно подчиняясь неслышимому, но грозному приказу, последние точки, едва соприкасающиеся друг с другом, но все еще позволяющие угадать наличие линий, разорвали свои объятия, вокруг повисла непроглядная пелена, пол вдруг ушел из-под ног, и я бултыхнулся вниз головой куда-то в…

Пустотой оно точно не было, потому что ни тело, ни сознание не ощутили свободы. Скорее, наоборот, что-то сдавило меня со всех сторон то ли пытаясь вытолкнуть прочь, то ли поглотить, и стало понятно, о каком страхе говорила бронзовозвенница. Если странное место, в которое меня выбросил портал, не было живым само по себе, то оно явно было населено существами, имеющими цели и намерения. Враждебными? Дружелюбными? Я бы затруднился с ответом. Угрозы неминуемой смерти не чувствовалось, но и помощи не было. Больше всего было похоже, что меня кто-то обнюхал мокрым собачьим носом и оставил в покое.

О чем меня еще предупреждали? Не барахтаться? Да тут и шевельнуться вряд ли получиться, потому что тело кажется туго спеленатым. Разве что, попробовать подвигать пальцем? Э нет, лучше не буду испытывать судьбу. Кто знает, не ринутся ли местные сторожевые псы на малейшее движение, и хватит ли сил у влитого в меня зелья, чтобы отвадить их еще раз?