Звенья одной цепи

Уточнять она, разумеется, не стала, оставив меня теряться в очередных догадках. Минуты эдак на две, пока я не сообразил, что речь идет о намечающемся замужестве.

— Есть жених на примете?

— Есть. Уж пару годков, как.

— Что же до сих пор свадьбы не сыграли?

Серые глаза Ньяны стали похожими на грозовые тучи.

— А то вы не знаете!

Я подумал. Потом подумал еще раз и еще. А потом честно сказал:

— Не знаю.

Она собиралась произнести еще одну укоризненную отповедь, но осеклась, что-то увидев в моих глазах, и пробормотала, глядя уже сквозь меня:

— А ведь молодой он еще. Очень молодой…

— О чем ты подумала?

Женщина вздрогнула, словно очнувшись от забытья.

— Да ни о чем, йерте. Вовсе ни о чем.

— Тогда, может быть, все же расскажешь, какова из себя служба, моя и твоя?

— Так я уже сказала. Помогать вам буду. Пока срок не придет.

— Что за срок?

— Отставки моей.

А вот эти слова были сказаны одновременно и нехотя, будто представляли из себя большой секрет, и слегка угрожающе, мол, недолго тебе мной командовать. В любом случае, дергать за натянувшуюся струной ниточку я не стал. Чтобы не выдернуть лишнего из полотна окружающего меня мира.

— Помогать, значит… Во всем? — Ньяна округлила глаза, но промолчала, и я начал перечислять: — Еду готовить? В доме прибираться? Бумаги писать?

— С едой и домом вам Натти поможет. Когда из прогулок своих будет возвращаться. А с бумагами я и не умею, тут уж вы сами.

— А для чего же тогда ты ко мне приставлена?

Она склонила голову чуть набок, в то же время приподнимая подбородок и выглядя так, словно прислушивается к неведомой мне музыке. А в следующее мгновение я кадыком почувствовал сгиб ее локтя. Воздух был и оставался неподвижным, лениво колышась от моего дыхания, а Ньяна, только что глядящая мне прямо в глаза, уже стояла у меня за спиной. И рука, прежде казавшаяся мягкой и рыхлой, вдруг превратилась в жесткий хомут, сжавший мою шею тщательно наработанным захватом. Так не бывает… Не бывает! И все-таки, оно есть. Оно случилось, и не где-то вокруг да около, а прямо здесь. Сейчас. Со мной. Но как, Боженка меня задери?!

— Теперь поняли? — Ласково спросила Ньяна, губами почти касаясь моего уха.

Еще бы не понять! Вот только ни головой кивнуть, ни рта раскрыть. Можно было попробовать пустить в ход и свои локти, но… После произошедшего вступать в сражение с пышнотелой женщиной уже не хотелось. Я и в бытность сопроводителем не мог двигаться неуловимо для глаза. Да и никто не мог из тех, что служили вместе со мной. Так откуда же в светлокосой селянке такая сила?

Хватка ослабла, но чуть ли не раньше Ньяна вернулась на прежнее место, и опять воздух не шелохнулся.

— Значит, ты…

— Ваша защитница.

Хотелось бы знать, от кого. Но еще больше хотелось бы знать…

— Как ты это делаешь?

Она снова нахмурилась, но сердясь не на мой вопрос, а на себя.

— Меня научили. Но я не помню как. Заснула, потом проснулась. И уже умела все, что было нужно.

— Нужно кому?

Черты Ньяны исказились от какого-то малоприятного воспоминания, и я услышал в ответ не то, на что рассчитывал, а то, что легко мог угадать и сам:

— Он был Звеном. Серебряным.

Все, дальше копать в том же направлении не стоит. Конечно, по всем ощущениям, я как раз стою на краю ямы, и одного шага хватит, чтобы провалиться в чужую историю, но… Зачем? Эта женщина всего лишь мой телохранитель, тем более, временный, как она сама сказала. А если останется после окончания службы жить в Блаженном Доле, не нужно настраивать ее против меня больше, чем уже есть.

Правда, одна малость меня все-таки пугает. Как быть, если защитник ненавидит того, кого защищает?

Я не слишком любил своих Ведущих, если вспомнить. Но никогда не испытывал к ним сильных чувств, противоположных любви. Скорее, старался не вдумываться и не замечать больше положенного. Помню, это получалось само собой, без какого-либо труда. Хотя кое у кого из моих соучеников и трудности, и труд были. В полной мере. Значит, то, что казалось естественным мне, для других могло выглядеть непонятным или даже… пугающим. Точно. Если залезть в память поглубже, можно найти не один и не десять примеров сражений духа и тела, мимо которых я прошел, не задерживая взгляд. И не всегда те бои заканчивались так, как нужно было наставникам.

И все же… Никто из учеников Сопроводительного крыла не допускался до несения службы, пока не справлялся с собой. А признавшие поражение и вовсе исчезали без вести. Женщина же, стоящая передо мной, уложит на лопатки любого сопроводителя, не моргнув глазом, и, тем не менее, в ее душе мира нет. Как не было мира в моей душе, когда подошел срок оконча…

Кажется, начинаю понимать. Наконец-то.

Ей тоже очень скоро предстоит проститься с подаренным могуществом, должностью и одна Боженка ведает, чем еще. А я, появившись, по всей видимости, нежданно, стал препятствием. Вот только на пути куда?

— Ты служила прежнему смотрителю?

Ньяна кивнула и невольно улыбнулась, значит, хотя бы в этой части ее жизни горестей и бед не случалось.

— Долго?

— Почти семь лет.

Большой срок. А главное, способный принести пользу. Мне.

— Каким он был?

— Эрте Ловиг?