Звенит, поет

Я молча встал, отступил к двери, моментально оделся (и откуда взялась эта солдатская быстрота?), давно уж я так прытко не действовал. Затем обулся, повязал галстук, прошелся расческой по волосам и, вернувшись обратно, взял с раскладушки жестяную коробочку из-под леденцов, вынул на ощупь пестрый камешек величиной с горошину, игральную кость, потому что в голове у меня еще была полная пустота, игральная кость должна была помочь, она покатилась по подушке — «четыре»; так-так-так, подумал я, щелкнул пальцами и тихонько дотронулся до плеча девушки.

— Эй, учигр!

Марге вынула платок и старательно высморкалась.

— Но ведь я же не плакала, — сказала она, и я ей поверил.

— Ш-ш! — прошипел я, глядя в угол. — Сейчас позабавимся.

И в ту же минуту в заполненном неестественным светом дилетантском ателье раздался всем знакомый марш семи гномов (мужской ансамбль а капелла).

Я смотрел, улыбаясь, на стеллаж. Из-под него гуськом вылезли человечки ростом этак сантиметров десять. Их было семеро, они поглядывали на нас с некоторой опаской, но все-таки маршировали и, не прерывая лихой песни, приближались к нам. На человечках были обычные для них костюмы: яркие кафтаны с гофрированными воротниками, короткие пышные штаны и довольно большие грубые башмаки. На головах у них были колпачки.

— Хэлло, камрады, — . помахал я им. — Поболтаем немного? Меня зовут Кааро.

— Хэлло, босс, — ответил Всезнайка, единственный безбородый, из конца колонны. — How do you do?

— Very nice, камрады, — развеселился я. — А вы?

— А-апчхи! — Это был Чихун.

— Будь здоров, парень, — закричали остальные, строй нарушился, и гномы образовали пеструю живописную группу.

Я был не в состоянии с ходу продолжать столь быстро завязавшуюся беседу. Мне уже приходилось встречаться с этими человечками, их всегда бойкий задорный мир был чужд мне, в какой-то мере даже неприемлем. Было в них что-то слишком «заграничное».

Их рабочие инструменты — кирки, лопаты и фонарики — валялись по всему полу. По-моему, слегка чокнутый Дичок, взглянув вверх, увидел ножки Марге, тут же смущенно опустил свои длинные ресницы и густо покраснел. Ворчун и Всезнайка успели это заметить.

— Болван! — сказал Ворчун басом.

— Да нет, что ты — он просто скромный! — взвизгнул Всезнайка. А Весельчак звонко захохотал. Марге по-школьному подобрала ноги под стул.

— Босс, — спросил Доктор деловито, — это новая Мисс?

— Мисс? — не понял я.

— Мисс Белоснежка, конечно. Мы, как тебе известно, всегда готовы. Кто королева, кто охотник, кто принц? Начали, да?

— Да нет, не то, камрады, — ответил я, немного смутившись. — Просто короткая дружеская встреча. Ребятки, эта дама — Марге.

— Марге-марка! — взвизгнул Всезнайка.

— Маргоо-а, — зевнул Соня.

— ALL right, — констатировал Доктор.

Я посмотрел на Марге. Девушка застенчиво улыбалась.

— Вот так, — сказал я гномам. — Ну, на сегодня все. Good bye!

Ни о чем не спрашивая, человечки построились, затянули песню и зашагали обратно под стеллаж.

Марге проводила их взглядом, фыркнула разок, но тут же притихла и задумалась..

— Так вот они, значит, какие, — сказала она. — В точности как в мультфильме.

— Марге, — сказал я, вставая. — За последние двадцать четыре часа ты кое-чего насмотрелась. Ты видела и ритуального волшебника, и вдохновенного волшебника, и нервного, невыдержанного волшебника, и сдрейфившего волшебника, а несколько минут назад ты видела весьма ребячливого волшебника; в настоящий момент перед тобой раскаивающийся и извиняющийся волшебник. Обещаю тебе, что в дальнейшем ты увидишь волшебника, который постарается держать себя в руках. Нам надо кое о чем договориться, это во-первых, и, во-вторых, я тебе кое-что должен.

— Должен?

— Об этом потом. Расскажи мне немного подробнее, как ты сюда попала и как все эти скверные штуки случились.

Марге уже знакомым мне движением головы отбросила волосы назад, взглянула на меня, как бы что-то припоминая, а затем с похвальной краткостью и точностью рассказала, что произошло после моего отъезда.

Прийт нашел в кармане брюк письмо» Устроил сцену. А Марге ничего не могла ему объяснить. Потом, когда Прийт начал кричать — неприятно, по-петушиному, — Марге убежала от него, собрала свои вещи и вместе с Мариной уехала в город. Дома она заняла денег. («Странно, мама даже не поинтересовалась, куда я еду». — «Подумай-ка, почему?» — «Ах да, конечно… Я еще не привыкла. Совсем из головы вылетело».) К середине дня она добралась на поезде до Таллина. В бюро справок Дома радио она узнала наш маршрут. На двух автобусах, Таллин — Пярну и Пярну — Икла, она доехала до Хяэдемеэсте. Оттуда дошла пешком до Кабли. А я полчаса назад уехал. Дальше было просто — еще один пеший переход, несколько вопросов деревенским жителям, ее принимали за девушку из летнего лагеря или певицу, затем она нашла жилище К. Рохувальда и стала ждать. В тот момент, когда я снова зажег свет, она проскользнула в затихший дом. («И вот я здесь, не даю вам отдыхать и ничего… Драть меня некому!»)