Зверь 44

В капсулу засовывалась скрученная бумажка с годом рождения ханурика, адресом проживания и кучей дополнительных цифр. Наверное, всё это было важно, вот только ханурики часто лежали в грязи, мокли по оврагам, сваливались в реку, и в капсулы проникала вода – бумажка расползалась, и поди пойми, что на ней написано. Бывало и так, что капсула не протекла и вроде бы всё хорошо, но внутри вместо стандартной бумажки с цифрами – какой-нибудь швейный набор, папиросная бумага или накарябанное карандашом письмо от ханурика его родным. Да, случалось и такое.

За жетоны в поисковом отряде отвечал Фара. Он собирал мундштуки, потом извлекал бумажки и кропотливо заносил их содержимое в соответствующие столбики букваря, то есть «Книги учёта безвозвратных потерь». Вчера Фара оприходовал почти всех жаб, но ещё остались четыре жетона с размокшими бумажками. Он не торопился их выбрасывать. Надеялся разобрать хоть парочку цифр, чтобы ханурики, сожжённые в печи, не затерялись совсем уж без следа.

Фара ничего не добился, и мы пошли смотреть на печников. К нашему приходу они остудили и вычистили третью печь. Сифон граблями выскреб на поднос уцелевшие кости, а Череп забрался внутрь, чтобы веником из металлических прутьев вымести пепел. Пока Сифон и Малой поднимали в третью печь новую партию хануриков, Череп занялся подносом. Костей от трёх сожжённых хануриков осталось килограммов шесть, и Череп водил над ними магнитом – вылавливал всякую упущенную мелочовку вроде пуговиц, штифтов, спиц, болтов и металлических зубных протезов.

Я вспомнил про электронные стимуляторы на литиевых батарейках, которые, по словам Лешего, взрывались в груди ханурика – калечили печь и стоящих рядом печников.

– Да враньё это, – заявил Фара.

Мы с ним, устроившись в телеге, немного поспорили и сошлись на том, что, может, и не враньё. Леший не Черпак, на пустом месте брехать не станет. Он, конечно, иногда рассказывал такое, во что не очень верилось, однако Леший в вылазках от отряда снабжения повидал побольше нашего, да и с другими командами общался чаще. От них и услышал про стариковские стимуляторы. Где-нибудь на другом «Звере» они, может, и взрывались.

Череп убрал магнит. Из телеги я не разглядел его улов, но знал, что в лучшем случае ему попалась половинка настоящего жетона – единственного на всех вчерашних жаб. Я по правилам сунул её в мешок, хотя дело это бессмысленное. Хануриков сжигали по трое, а выуженную из костей половинку выбрасывали с прочим мусором. Между тем Череп пошёл к съёмному ковшу дробилки, расположенной слева от первой печи, и засыпал в него кости. Захлопнул ковш и нажал кнопку.

Шаровая мельница дробилки загудела. Её гул прерывался скрежещущим кашлем. Она уже ломалась, и тогда Черепу приходилось давить кости вручную. Прокалённые, они давились легко, но их было много – вымотавшись за день, Череп едва доползал до своей шконки. Сейчас дробилка, несмотря на кашель, работала исправно и за короткую минуту перемолола кости хануриков в сухую пыль.

Череп снял ковш и опрокинул его в горловину бака. Бак казался бездонным, однако недели за три-четыре наполнялся, и командир приезжал за ним на своём внедорожнике. Куда и зачем Сухой забирал безымянный прах, мы не знали. Черпак болтал, что из него в тылу делают кирпичи, а из кирпичей строят гигантский Дом советов – такой, чтобы виднелся издалека и чтобы самолёты летели ему в обход.

– Из праха не получится кирпич, – заметил Леший.

– Получится! – уверенно возразил Черпак. – Если добавить всякое. Песок, глину и… всякое!

– Тогда это не кирпич из праха, а обычный кирпич с добавлением праха.

– Нет!

Черпак заявил, что на другом «Звере» печники однажды неделю сидели без хануриков и к ним стали привозить подранков из больнички, потому что праха нужно много – на такой-то Дом советов! – и простой печей был недопустим. Черпаку никто не поверил. Чего-чего, а недостатка в хануриках не случалось, и сжигать подранков никому бы не потребовалось. Разве что в морозные дни, когда мясорубки завалены сугробами.

Фара, лёжа в телеге, уснул. Сумка съехала у него с плеча и, звякнув, упала на днище. Фара хранил в ней и пустые мундштуки – самые красивые из найденных поисковым отрядом. Да, капсулы попадались самодельные: покрытые резьбой, обвитые латунной проволокой или украшенные серебристыми вставками. Фара от них тащился.