Зверь

В ходе процесса мне уже дважды удалось это сде­лать. В первый раз — когда ваш воспитатель прикоснул­ся к вашей руке, и вы заплакали. Вы не можете отка­заться от этих горьких слез, Вотье. Они были прекрас­ны, потому что шли от сердца. Второй раз — когда вы дотронулись до шарфа жены. Бессильное бешенство, в которое вы впали, было искренним. Следовательно, два­жды мне удалось доказать наглядным образом, что все ваше поведение с тех пор, как вас обнаружили на койке Джона Белла, не более чем фантастическая комедия. Вы можете быть зверем, я не отрицаю этого. Вы даже однажды — всего один раз в жизни — были им до такой степени, что редко какой человек мог бы сравниться с вами. Когда придет время раскрыть карты, я напомню, при каких обстоятельствах это случилось. Но что вы всегда и вообще зверь, как думает здесь большинство присутствующих, потому что вам удалось создать о себе такое впечатление,— это неправда!

Я только что вам сказал, что ваша жена — не убий­ца: но это не означает, что она невиновна. Просто ее вина в другом. Пеняйте же теперь на себя: ваше упор­ное молчание и ваша упорная ложь поставили меня перед печальным выбором — или позволить вас, неви­новного, осудить, или публично открыть вам то, чего вы предпочли бы не знать никогда.

Лгали не только вы: ваша жена тоже обманула, ко­гда неверно передала ваш ответ на первый вопрос, за­данный вам в камере на теплоходе. Но могла ли она поступить иначе?

Господа присяжные! Соланж Вотье знала, что муж действительно считал ее убийцей Джона Белла, в то время как она к преступлению отношения не имела. Она знала также, что это внутреннее убеждение Жака дей­ствовало на него, как бальзам, что это успокаивало его относительно поведения жены, что оно почти доставляло ему удовольствие — такова любовь этого человека: он предпочитает видеть жену убийцей домогавшегося ее мужчины, нежели состоящей с ним в предосудительной связи. Соланж — убийца Джона Белла — это героиня, которая убила, чтобы не обманывать его, Жака. С той самой минуты, как он счел, что знает истину, Вотье одер­жим только одной мыслью — спасти жену, которая уби­ла соперника, чтобы остаться верной мужу. Именно по­этому он терпеливо ждал в каюте, пока его арестуют, поэтому он с удивительной ловкостью подделал улики на месте преступления, чтобы подумали, будто он его со­вершил, а не его жена, поэтому, наконец, он дал жене такой странный ответ на ее вопрос: «Я знаю, что вина — твоя, но молчи! Ты поступила правильно, что его убила. Только ни в коем случае не признавайся. Я спасу тебя». Такое поведение легко объясняется безграничной лю­бовью Жака к Соланж, но оно совершенно неоправдан­но, если доказать, что жена не убивала, как это думает Вотье, молодого американца,— его убил кто-то третий. Это подтверждает то, что я не уставал повторять: три человека были заинтересованы в том, чтобы убрать Джона Белла. Вотье — чтобы избавиться от соперника, Соланж — чтобы перечеркнуть прошлое, которое ей ме­шало и угнетало совесть. У настоящего убийцы были свои причины, о которых мы скажем в свое время.

Я знаю, господа судьи, насколько странной может показаться вам моя речь, но еще раз прошу вашего вни­мания. Мне нужно дать вам представление о тех шести месяцах, которые предшествовали возвращению в Евро­пу четы Вотье.

Начнем с того, что Вотье и его жена заставили всех поверить, будто они никогда не были знакомы с жерт­вой. Они оба солгали. На этот раз защита совершенно согласна с прокуратурой, которая утверждает, что Соланж и Жак Вотье хорошо знали Джона Белла. Вчера утром мне подтвердили по телефону из Нью-Йорка, что молодой американец, хорошо известный во французских кругах в Соединенных Штатах, проникся дружескими чувствами к супругам Вотье. В. том, что эти чувства бы­ли взаимными, уверенности нет. Исключительно для то­го, чтобы иметь точное представление о характере взаи­моотношений между этими тремя лицами, мне представ­ляется необходимым взять дополнительные показания у Соланж Вотье. Я прошу господина председателя сно­ва пригласить свидетельницу.

—      Суд удовлетворяет требование защиты, — заявил председатель Легри, коротко посовещавшись с заседа­телями и после того, как генеральный адвокат утверди­тельно кивнул головой.

Молодая женщина снова вышла к барьеру, не скры­вая удивления.

—     Мадам Вотье,— продолжал старый адвокат, под­ходя к застывшей в напряженном ожидании свидетель­нице,— надеюсь, вы не рассердитесь на защитника му­жа за то, что он вызвал вас сюда во второй раз. Это было совершенно необходимо для того, чтобы наконец достигнуть общей стоящей перед нами цели: оправдать Жака. Для начала позволю себе напомнить вопрос, за­данный вам председателем Легри во время первого по­казания: «Вспомните, мадам, за время пятилетнего путешествия по Соединенным Штатам вам никогда не случалось встречать жертву — Джона Белла?» Вы ответили отрицательно.