Зверь

С Далласом Беллом я уже была знакома. Он долгое время играл в команде с Майком. Даллас был высоким и мускулистым – защитники в хоккее практически всегда большие. У него были темные волосы и пронзительные карие глаза, но выражение лица часто было враждебным, однако это не смущало девушек, которые выстраивались в очередь, только бы Даллас расписался на их груди. Возможно, их привлекала его жесткость, а может, бесчисленное количество татуировок, которыми была покрыта его кожа. Белл нравился мне, я знала, что он мог быть настоящей задницей, однако у меня с ним не было проблем.

А вот Рэй Уилсон настораживал меня. Капитан «Королей» был известным ловеласом. Его голос был особенно мелодичен, как у Джастина Тимберлейка, он был веселым и на девяносто процентов состоял из флирта, остальные десять занимала ответственность, все-таки Рэй был капитаном хоккейного клуба. Он просто знал, что его внешность – преимущество, и пользовался этим. Девушек привлекали его потрясающие мышцы, светлые, медового оттенка волосы и синие глаза, а еще невероятные харизма и обаяние.

Однако самой большой моей проблемой в этот вечер был Пауэлл. Когда я говорила с Рэем или Далласом, чувствовала пронизывающий взгляд на щеке или шее. Да и в целом сидеть в компании трех здоровенных хоккеистов было довольно неловко. Поэтому, когда двое из них решили уйти, я не возражала.

Попрощавшись с Уилсоном и Беллом, Пауэлл схватил мою куртку со стула и попытался одеть меня.

– Пойдем, я прослежу, чтобы ты безопасно добралась до отеля, – строго, словно мой папочка, сказал он.

Я рукой отодвинула от себя куртку и взглянула на него, протестующе изогнув одну бровь.

– Извини, Пауэлл, но я только пришла. И хочу танцевать.

– Танцевать? – удивился он.

– Ага, так что верни куртку на место и можешь идти. Удачи, – бросила я и, заправив выбившуюся из прически прядку волос за ухо, вышла в центр зала.

Свет давно приглушили, воздух разогрелся, хоть снаружи и было прохладно. Музыка была не та, что я слушала обычно, но сойдет. Остальным все нравилось, хотя трудно сказать: в полумраке я едва различала лица людей, что было лишь на руку мне. Никто не узнает, никто не будет задавать вопросов. К тому же Нью-Йорк – это Восточное побережье, а раньше я работала преимущественно на западную аудиторию.

– Я угадал с напитком?

От его голоса по моим рукам и шее забегали мурашки. А когда теплые руки накрыли мою талию и вжали меня в крепкое большое тело, я растеряла все навыки речи. Я узнала бы обладателя этих рук, даже будучи слепой и глухой. Только Пауэлл был как гора, только ему моя макушка едва доставала до ключиц.

Я хотела отстраниться, ведь зареклась не позволять ему воплощать в жизнь свои желания за мой счет. Но тело не могло противиться ему.

– Ага, – выдохнула я, чувствуя, как его руки поглаживают мои бедра и начинают управлять ими, подстраивая под ритм музыки. – Попал в самую цель. Хорошо, что без алкоголя, я стараюсь избегать его.

– Почему?

Я задумалась на секунду: рассказать ему или нет? Мне часто говорили, что я много болтаю, но раз он сам спросил, значит, мой ответ не будет таким уж неуместным.

– Во-первых, моя мама. Какое-то время она имела проблемы с алкоголем и сильно страдала из-за этого. Я чувствую себя виноватой, когда выпиваю. Во-вторых, у меня плохая реакция на спиртное. Мне достаточно малого количества вина, например, чтобы полностью опьянеть. Не знаю, как это работает. На одной вечеринке, еще когда я только поступила в колледж, придурок со старших курсов чуть не воспользовался этим. Рядом была Кирби – моя верная и самая близкая подруга, она его чуть на клочки не разорвала.

Его руки на моих бедрах замерли, я обернулась, чтобы заглянуть в его глаза. Лучше бы я этого не делала, потому что голубые омуты напугали меня.

– Все обошлось, – заверила я, обвивая руки вокруг его шеи.

– Тебе нужно быть осторожной, – ответил он. – У парней бывают по-настоящему отвратительные мысли на уме.

– Как у тебя?

– Я никогда не сделал бы чего-то, что ты не хотела бы.

– Да ну? – продолжала забавляться я.

Его лицо изменилось, стало обеспокоенным и даже немного виноватым.

– Ты же не, но ты же…

– Расслабься, – рассмеялась я. – Все было по обоюдному согласию. Сама хотела этого.

Держать руки на его шее было неудобно, я переместила их ниже, оборачивая вокруг Пауэлла и располагая ладони на его лопатках. Со вскинутой головой, подбородком мне пришлось упереться в его грудь, чтобы видеть озадаченное, но такое по-мужски красивое лицо.

– А сейчас хочешь? – спросил он.

– Это не имеет значения, потому что ничего из того, что было, не повторится.

Я говорила одно, а делала другое, прижималась к нему, наслаждаясь ритмом музыки и его касаниями к моему телу. Но отойти сейчас от него я не могла. Не хотела.

Всего один танец. Мне нужны его объятия.

– Никогда бы не подумала, что ты танцуешь. Второй раз, между прочим.

– Я не танцую, но для тебя готов сделать исключение, – ответил он.

Его глаза неотрывно следили за мной, насколько это возможно делать в темноте зала.