Зверь Бездны

Служитель в фиолетовой униформе уважительно прикрыл дверь снаружи, чтобы им никто не помешал. Из спортивной сумки Илья достал несгораемый кофр, щелкнул кодовым замком и извлек чашу.

— Возможно ли?! — Натан стиснул в ладонях полусферу из мерцающего камня. — Это Грааль! Оракульская чаша! Ее держал в руках сам Мелхиседек, царь Салимский и Царь Мира!

В разгоряченное лицо Сашки ударил внезапно родившийся ветер. Натан как в бреду нашептывал в чашу слова-заклинания:

— В этом «Ковчеге» жизнь мира. Некогда, вернее в священном безвремении, космический свет пролился в чашу материи, и Грааль был его первой каплей. Эта реликвия соединяет миры… людей и духов. Владеющий ею непобедим, как Царь Земли, Князь Завета…

Натан умолк, не выпуская из рук чаши.

— Нат, а сколько может стоить… В долларах, разумеется? — Обескураженный Илья спешил вернуться в мир привычных величин.

— Такие предметы, дорогой мой, цены не имеют. Нельзя продать Кремль, храм Покрова на Нерли, исток Волги. Также нельзя продать Чашу Искупления. Оскорбленные святыни способны мстить, как это случилось с копьем Лонгина-сотника, гробницей Тамерлана и фамильным кольцом Николая Второго. Отдайте мне чашу и живите спокойно.

Натан цепко сжимал в ладонях чашу. Кончики его бледных пальцев немного просвечивали, словно он держал яркую лампу.

Илья хлопал ресницами, ничего не понимая.

— То есть как это отдайте…

— Мы с Сашенькой уже обо все договорились. Я заявляю вас на участие в шоу «Остров Любви». Это новая редакция «Одинокого героя». Единица рождает двойку, вполне эзотерическая концепция. Время — ноябрь-декабрь, самое холодное и неуютное время в промозглой Московии. Все будет заранее отрежиссировано, через два месяца первобытной борьбы, интриг и выживания в нечеловеческих условиях тропиков ваши конкуренты будут с позором изгнаны с островов. Ваше воссоединение произойдет в новогоднюю ночь. Все транслирующие спутники Земли покажут ваши счастливые «звездные» лица. Вы станете новыми Адамом и Евой, талисманом человечества на целый год.

— Нет, я отказываюсь, — поспешно сказала Сашка.

— Замолчи. Ты еще не знаешь, от чего ты отказываешься, — прошипел Илья, впиваясь ногтями в Сашкино запястье. — Натанушка, нам надо подумать…

— Нет, нет, не спешите. Старый Натан — не тать и не насильник. Я готов подождать, пока вам наскучит ваша игрушка и вы сами подарите мне чашу.

— Этого не будет! — в запальчивости выкрикнула Сашка.

Чтобы немного успокоить Сашку и Илью, Натан пригласил будущую «звездную пару» в ночной закрытый клуб «Транс», самый модный среди специфических мест увеселений.

В уютном, обитом красным бархатом зале подсвечивали тусклые оранжевые фонарики. Между канканом и номерами варьете трое проголодавшихся «заговорщиков» уминали салаты и запивали винами из личной коллекции хозяина клуба. Илья потратил немало сил и терпения, чтобы его невеста не выглядела «дворняжкой» в местах, подобных «Трансу», но назло своему наставнику Сашка спокойно запивала кальмаров красным вином и «забывала» сбрызнуть устрицы лимонным соком.

На эстраде качал перьями, трещал веерами, шелестел плюмажами, скрипел резиной и клепаной кожей потный кордебалет. Солировали почти полностью раздетые «дивы». По уверениям Натана, все они были трансвеститами. На дерзкие тела танцовщиц и стриптизерш Сашка всегда пыталась смотреть глазами Ильи и находила это зрелище излишне возбуждающим. Сердце ее заходилось от первобытной ревности. Узнав, что фантастически красивые дамы на сцене вовсе не женщины, Сашка успокоилась и перестала ревниво шпионить за Ильей.

К полуночи воздух в «Трансе» раскалился. Лед мгновенно плавился в бокалах, все вина казались отвратительно теплыми, а закуски зеленели и портились еще в руках официантов. Натан ослабил галстук, прикрыл веки от нестерпимого сияния нагих тел на сцене. Разгоряченный Илья нашел и незаметно погладил Сашкино колено.

Сцена надолго опустела. Среди завсегдатаев «Транса» волнами прокатывалась истерика. Ожидалось явление некой «звезды».

Наконец имя было объявлено:

— Хельга!

Зазвенели ледяные аккорды Сен-Санса, сверху на сцену пролился одинокий голубой луч. В потоке света среди вспыхивающих пылинок плыла танцовщица. Холодное, недосягаемое видение балансировало на кончиках атласных пуантов, густая фата скрывала лицо, свадебное платье по-зимнему искрилось. Не открывая лица, снежная королева уплыла во мрак. Когда мертвенный голубой луч вновь нащупал танцовщицу, Хельга уже освободилась от чопорного белого платья. Ее плечи и гибкие руки сияли, осыпанные зеркальной пыльцой. На голове колыхались белоснежные перья. На груди рдел рубиновый страз. Танец «умирающего лебедя» оказался чередой балетных па и медленных ленивых кружений. Сашка невольно вздрогнула, глядя в холеное, развратное, гибельное лицо Хельги.

Илья перестал жевать, так и сидел с полным ртом, в его глазах танцевали голубые призраки. Сашка понимала, что и с нею происходит неладное. Болезненная истома и звериное возбуждение разбирали ее изнутри, словно ее минутным испугом воспользовались демоны тайного блуда.