Зверь, которого забыл придумать Бог (авторский сборник)

Незадолго до наступления темноты приехал Дик Рэтбоун вместе с жутко раздраженным инспектором по охране дичи, расследовавшим преступление. Два телеметрических ошейника — один с черного медведя, другой с обыкновенного волка — были прослежены до мусорного бака на туристической стоянке возле Макмилана, к востоку от Сени. По какой-то причине, оставшейся необъясненной, инспектор считал, что в деле замешан Джо, хотя со времени несчастного случая Джо питал особое отвращение к огнестрельному оружию, находя громкие резкие звуки невыносимыми. По словам инспектора, в настоящее время двум биологам приходилось заниматься напряженными поисками в районе водосбора, поскольку теперь установить местонахождение животных не представлялось возможным. По всей видимости, кто-то снял ошейники с животных, а потом избавился от них. Я спросил инспектора, становившегося слишком наглым и беспардонным на мой вкус, не находит ли он несколько странным, что два животных на расстоянии пятнадцати миль друг от друга (он сам назвал такую цифру) одновременно лишились ошейников. Он сказал: «Не учите меня моей работе», и я попросил его немедленно удалиться, предварительно спросив имя его начальника, оказавшегося тем самым кретином, который приказал снести лачугу Джо. Это предположительно и являлось мотивом Джо. Я вспомнил, что в прежние времена мне доводилось встречаться с несколькими очень симпатичными инспекторами по охране дичи, но новое поколение исполнено сознания собственной значимости, словно они — ФБР мира природы.

Сон об Энн и всей этой флоре, проросшей из ее тела, всплыл у меня в памяти, несмотря на владевшее мной раздражение. Я пролистал ботанический справочник и решил, что белена (Hyoscyamus niger) больше всего напоминает растение, в которое превратились гениталии Энн в моем сне. Пожалуй, ведьмина трава соответствовала образу одинокой девушки, которая, несмотря на весь свой здравый рассудок, сходила с ума из-за безнадежного состояния своего любовника. Какую бы тоску ни нагоняли подобные мысли, я погрузился в еще большее уныние, когда задел кончиком языка сломанный зуб, и задался вопросом, что значит в плане психики, когда ты скрипишь зубами так сильно, что они крошатся.

Я где-то читал, что сознание обладает природой хищного зверя, и чем глубже и сложнее оно становится, тем большим количеством уровней сознания вам приходится управлять. Бесспорно удручающая мысль. С юношеских лет я часто и не без удовольствия думал, что живу внутри некоего серого яйца своего собственного изготовления, которое я самолично тщательно и избирательно обустроил на свой вкус, а теперь оно дало трещину. Пугающий вопрос, конечно: неужели она будет расширяться и дальше?

Мои размышления казались мелкими и ничтожными по сравнению с желтым шаром луны, восходящей за белыми соснами и тсуговыми деревьями, окаймлявшими мою поляну в лесу. Я сидел на столике для пикников, все еще чувствуя слабую боль в ушибленной при падении заднице, и вяло думал о том, что если бы Джо действительно имел отношение к истории с телеметрическими ошейниками, вряд ли он стал бы избавляться от них в сорока милях отсюда или вообще додумался бы до такого. Но еще была Энн: если бы она увидела у Джо телеметрические ошейники, помимо его собственного, она бы почуяла что-то неладное и, безусловно, стерла бы с них отпечатки пальцев, прежде чем выбросить на безопасном расстоянии.

Я питаю отвращение к тайнам, преступлениям, магии — такого рода вещам. Они не включены в мое серое яйцо, но сейчас, безусловно, вставал вопрос: как можно было снять с животных ошейники без винтовки или ружья, стреляющего ампулами с транквилизатором? После того как Джо вырыл могилу для маленького медвежонка всего в миле от моей хижины, казалось совершенно немыслимым, чтобы он мог убить медведя и волка.