Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Выглядывают своими большими добрыми глазами из-за перегородки телятки в крестьянских избах, проносятся стаями, грохоча когтями по каменному полу королевских спален, здоровенные доги в замках Запада, обсуждают, со всеми подробностями, халиф и визирь: почему на ложе наместника пророка - излитое семя. Дело идёт уже к казни наложницы, любимой, но преступной - допустила растрату семенного фонда повелителя правоверных. Но визирь, уяснив себе все обстоятельства дела, тыкает копьём в дырку в потолке главной спальни халифата. Откуда вываливается угнездившийся там самец летучий мыши.

Бр-р... Спать в постели, которую какой-то... руко-крылый...

А с тараканами, падающими на голую спину - не пробовали?

"Какая женщина! Аж мурашки по телу! Во, ещё одна побежала. А мы её - ногтем щёлк...".

Спорят слуги в людских по всему миру. Правильно ли были ли исполнены все уставные метания, шевеления и вздыхания. Сколько раз и в какой геометрии.

Люди живут среди людей. Плотненько. Общаются. Интересуются. Очень общинно. Где-то даже - соборно. Как в казарме.

Остальные - вымерли. Холодно, у нас, знаете ли.

Коллеги! Попаданцы и попаданки! Если вы собираетесь жить после "вляпа" - тренируйтесь! Готовьтесь жить публично. Во всех смыслах глагола "жить".

***

Надежду на ответную реакцию дамы я утратил с появлением волка. Как бы я тут не старался, а разглядывание князь-волка нос к носу - вызывает куда более сильные чувства. Взгляд из печей преисподней очень впечатляющ.

-- Ку-ку!

Не-а, не отзывается.

Поэтому, не задумываясь о в дверь привходящем... и подо мной подлежащем - исполнил "свою арию", получил ожидаемое и отвалил.

Во, полегчало. Слава тебе, господи, за... за успешное завершение. Или здесь правильнее - окончание?

Я уже оделся, когда она начала шевелиться. Несколько неуклюже поднялась на четвереньки, стала оглядываться по сторонам в поисках своего платка.

-- Так ты не ответила: Сигурд знает о... о твоей благодарности?

-- Да. Нет. Не знаю я! Был у нас прежде разговор. Что надо бы тебе... за спасение наше... и прочие благодеяния явленные... как-то... Что я сегодня сюда пошла... нет.

"Фигура умолчания". Довольно распространённая "фигура" в жизни многих людей. Во всех временах и странах. Подозреваю, предполагаю... Но, пока явно не объявлено - будто и нет этого. "Этого" - разного.

-- Ты... ты не говори ему.

-- Хочешь мужа венчанного обмануть? Подойди-ка.

Самборина уже накинула на плечи свою соболиную шубу, несколько запятнанную в ходе предыдущих... занятий.

Интересно, а Темуджин помощь Тогрула уже пользованной шубой покупал? Не в смысле - "ношеной", а в смысле - "стеленой"?

Подошла, и я, положив свои руки на её кисти, сжимавшие отвороты шубы, повторил её жест. С которого сегодняшний визит начался. Распахивая для демонстрирования. Презентация презента. Чуть надавил на её плечи из стороны в сторону.

-- А теперь сама покачай. Резче, влево-вправо. А теперь - попкой. А - вместе? Запомнила? Мужа порадуешь.

Мда... стриптиз... есть, топлес - исполняет... музычку бы... да и шест... Работать и работать.

-- Запомни, Самборина. Сигурд - не Володша. Который ничего в жизни, кроме своего гонора, не видел. Не я, кто в жизни твоей - прохожий случайный. Он тебе муж настоящий. Не по венчанию - по жизни, по душе. Он в тебя не просто уд свой всовывает, он свои надежды, своё будущее вкладывает. Дорожи этим. А то...

Кажется, гордость княгиниская взыграла против нудных поучений.

-- А то что?!

-- Пока ты ему в радость - тебе счастье. Надоешь, оттолкнёшь - тебе беда. Обманешь, погонишься за каким... удовольствием, выгодой... всё потеряешь. Себя утратишь.

Не доходит. Такие проповеди звучат часто. Смысл - замыливается, теряется.

Я бы не стал "зады повторять". Но я связываю с этой женщиной, с этой парочкой - кое-какие надежды. Свои. Поэтому - подкрепить. Нестандартно.

"Чтобы помнили".

-- А то... Вон, князь-волка пришлю. Ему тыща вёрст - не заграница. Будет каждую ночь своими жёлтыми гляделками... глаза в глаза...

Она обернулась на сидящего в стороне Курта. Тот махнул хвостом. По полу, из стороны в сторону. И лёг. Как только что лежал, "глаза в глаза" с княгиней. Косо глянул на нас и снова уставился в пустое пространство перед своим носом. Будто женщина всё ещё там.

Её передёрнуло.

Я осторожно закрыл на ней шубу.

-- Будь осторожна. Береги мужа. Дай вам бог удачи. Иди.

Я не верю в эффективность подобных "благих советов". Люди сразу выбрасывают их из памяти, из души.

Придя в Гданьск, она, первое время, была настроена эйфорично. Она-то в родительский дом пришла! К родным-кровным! А Сигурд... так, приймак.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги