Читаем Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз полностью

Я уже рассказывал об удивительном чутье на опасности и на прибыль, свойственному моему Николаю. При угрозе - мгновенно и бесследно исчезает, при запахе выгоды - так же непонятно откуда - возникает.

Как кот в доме - то ты его слышишь, видишь. Дерёт чего-нибудь когтями, топает, грохочет. А то раз - и нет нигде. Обернулся - сидит посреди комнаты столбиком. Будто он здесь с сотворения мира. И ни единого звука или движения воздуха.

"Котский обычай" для "правильного" купца - явление обязательное. Кто не имел - потомства не оставил. Если идёт купчина в пол-улицы, бородища в аршин, брюхо впереди на два, весь в дорогом и блескучем - фигня. Лавочник местный. Дальний купец... ему чваниться незачем. Мир велик - всегда и посильнее сыщется.

Здешний торговец подобен шпиону высшей квалификации. Дипломат без иммунитета, агент без прикрытия, инкассатор без броневика... Таких мастеров на всю Русь, на восемь миллионов душ - сотен несколько.

Остальные - вокруг них. На подхвате, при кухне, при корабликах... обслуга. Которая хозяевам в рот глядит. И правильно делает.

Что кормщик на ладье, что купец-гость: их ошибки - всем смерть.

Против кормщика - ветер да волны - противники хоть и сильные, а простые, за него - крепкое судно да добрая команда. А у купца... Есть товар - против покупатели да конкуренты, нет товара - киса с серебром, которую отобрать можно. Что власти, что разбойники, что коллеги - все на него зубы точат.

Мне повезло. Что тогда, под Гомелем на лесной дороге, чуть живого Николая нашёл. Что эти годы учился возле него. Как и на что смотреть, чего ожидать. Через это я и на Беню среагировал.

И теперь у меня два толковых купца весьма высокого уровня. Настолько высокого, что им можно доверять - им серебрушки уже не интересны. Мешок серебра или два... а в чём разница? Им интересно работать с такими вещами, с такими товарами, с которыми никто в мире не работает. Уже не примитивно "дольку наварить" да "в тине затихариться", а своим умом, знаниями - всяких лохов да хитрецов превозмочь, взуть. Самовыразиться. Мастерство купецкое показать. Вспзд... Вот именно это слово.

***

Через пару дней, когда наш супер-карго уже смирился с перспективой предстоящего приключения, новые посиделки.

-- С путями я как-то... господину Николаю спасибо. Просветил, надоумил. А торг-то чем вести?

Это - четвёртая "горящая" тема. После людей, кораблей, путей. Тема сложнейшая. Оно и так-то... не прозрачно. А с учётом столь разнообразных пунктов торговли по дороге... Попробуем сломать голову вместе.

-- Меха все - долой. Новгород и Самбия сами ведут торг мехом. Отсюда тащить - глупо. Сюда - аналогично. Вообще, новогородского северного товара не покупать. Сюда... балтийская нерпа. Жир и шкуры. Скачен жемчуг? Нет, не надо. Мы скоро стеклярус запускаем. Из Самбии - янтарь. И... и, пожалуй, всерьёз - всё. Медь, олово, свинец, в слитках, дёшево. Золото-серебро... аналогично. Может, минералов каких интересных попадётся... по паре штук. С обязательной записью - где куплено, где добыто, почём.

-- Как-то ты, господин Воевода... весь торг... будто мусор.

-- Ага. Беня, почти весь торг - мусор! Нам оно - только выкинуть. Николай, не морщись. Это правда. Хлеб вы оттуда не потащите. Рыбу? Балтийскую селёдку на Волгу?

-- Железо? Мечи там неплохие...

-- Точно. Неплохие. А у нас - хорошие. Само железо... Свеи хорошее железо делают. Но чушку - не продадут. А мечом или доспехом... не надо.

-- Сукно у них есть.

-- И куда его? Мы новосёлов моем-бреем-одеваем. Это - простое полотно. В Ярославле такого купить... да. По всей Верхней Волге - да. Может - в Новгороде на обратном пути. А из Гданьска его не повезёшь.

-- Та-ак. А мы туда чего?

-- Туда - куда? До волоков можно и горшки тащить. Вятшим... "деревянное золото". Железа нашего... У Потани штук триста серпов новгородских отковано. У них изгиб чуть другой - нашим непривычен. Отвезти-продать. Ножей с сотню. И топоров. Десяток кос, лопат, плужков...

-- Перекуют. На лезы для своего инструмента.

-- И флаг им в руки. Осенью загоним в Мологу ещё кучку. Замаются перековавши. Вы это на Оке видали. Из керамики ещё фигурок разных по десятку. Черепицу... тяжело таскать будет. Образцы - в Ярославль и посмотреть как оно... Из стекла... тысячу бусин разных хрустальных. Зеркальцы первые пошли - с десяток, на показ. Пластин стеклянных... чуток. Чтоб было о чём разговаривать. Светильников стеклянных. Свечки стеариновые? Там вощаники, "Иваново братство"... На показ. К светильникам - глицерину. И в еду для сладости. Только объясните там, чтобы по чуть-чуть.

-- Спирт?

-- Нет. Сами выпьем. Поташ, жидкое мыло, краску для волос, пряслени... О! Колёсной мази! По паре бочек в каждую точку! Пущай привыкают не скрипеть!

Колесная мазь у нас - "притча во языцах". Это какое-то... самозарождение жизни! Технология довольно простая, отработанная. Только нужен достаточно занудливый мастер, чтобы её выдерживать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Облачный полк
Облачный полк

Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться. Вот Димка, потерявший семью в первые дни войны, взявший в руки оружие и мечтающий открыть наконец счет убитым фрицам. Вот и дерзкий Саныч, заговоренный цыганкой от пули и фотокадра, болтун и боец от бога, боящийся всего трех вещей: предательства, топтуна из бабкиных сказок и строгой девушки Алевтины. А тут Ковалец, заботливо приглаживающий волосы франтовской расческой, но смелый и отчаянный воин. Или Шурик по кличке Щурый, мечтающий получить наконец свой первый пистолет…Двадцатый век закрыл свои двери, унеся с собой миллионы жизней, которые унесли миллионы войн. Но сквозь пороховой дым смотрят на нас и Саныч, и Ковалец, и Алька и многие другие. Кто они? Сложно сказать. Ясно одно: все они – облачный полк.«Облачный полк» – современная книга о войне и ее героях, книга о судьбах, о долге и, конечно, о мужестве жить. Книга, написанная в канонах отечественной юношеской прозы, но смело через эти каноны переступающая. Отсутствие «геройства», простота, недосказанность, обыденность ВОЙНЫ ставят эту книгу в один ряд с лучшими произведениями ХХ века.Помимо «Книгуру», «Облачный полк» был отмечен также премиями им. В. Крапивина и им. П. Бажова, вошел в лонг-лист премии им. И. П. Белкина и в шорт-лист премии им. Л. Толстого «Ясная Поляна».

Веркин Эдуард , Эдуард Николаевич Веркин

Проза для детей / Детская проза / Прочая старинная литература / Книги Для Детей / Древние книги
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги