Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

Беня, совершенно естественно - стереотипы поведения мелкого торговца, воспитанные десятилетиями предыдущей жизни, всплывают мгновенно - решил быстренько мимо "гостей" проскочить и бегом-бегом...

"Огородами-огородами... ушёл к Котовскому".

Но Кастусь возмутился.

-- Это что ж? Мы - струсили?!

А Сигурд поплямкал и обосновал:

-- У нас - гребцов некомплект, ушкуи гружёные. А они барахло на берег выкинут и десятком пустых лодеек... с переменой гребцов... Да и Кострома та... Защиты от них не получить, а до Ярославля... сдохнем на вёслах.

Беня, сколько бы он себя пяткой в грудь не бил, а с детства впитал: князю и ярлу говорить "нет" - нельзя.

Кукиш в кармане - можно. Но вслух... Потом... где-то как-то... шёпотом за углом...

И вообще: в воинских делах аристократы понимают больше.

-- И чего высоко-родные и глубоко-отважные э... господа изволят делать?

Господа изволят делать своё обычное господское дело - посылать простолюдинов "на грабли".

-- Ты пойдёшь туда и будешь делать свою работу.

-- Шо?! Хто?! Я?!

-- Да. Ты скажешь им... разных слов. И мы разойдёмся мирно.

"чтоб дело мастера боялось,

он знает много страшных слов".

Беня, таки, знал. Остальные недостающие слова и фразы - придумывал на ходу. Отчаянно труся от непривычной роли - публичное лицо каравана, по которому бить - будут в первую голову, он двинулся на переговоры. Пугать безрассудно храбрых и дурить беспредельно хитрых новгородских... "добрых молодцев".

Отцепили от ушкуя таскаемый за собой ботник и переправились через Волгу - "мордой торговать". Новгородцы встретили... напряжённо. Особенно, когда вылезший, вслед за нервно дёргающимся и интенсивно потеющим обширным лбом переговорщиком, Харальд Чернозубый оценивающе смерил ушкуйников взглядом и выразительно сплюнул им под ноги порцию чёрной жвачки. А второй сопровождающий, вадавас, на голову ниже Харальда и вдвое шире по всему телу, достал боевой топор и страдальчески почесал им спину сквозь кольчугу - комары заели.

Беня, по привычке своей, рассыпался мелким бесом, "я - не я, корова - не моя", "врио младшего помощника третьего дворника по женской линии". А караван ведут ярл с князем. Они-с, особы высокородные, изволют-с путешествовать с супругами-с.

-- А скажи-ка нам, мил человек, а много ль у вас воинов?

-- Ой, да на шо вам мои слова?! Вы же сами люди умнющие! С мозгами, с глазами! Через одного. Это ж пьяному карасю в Волге понятно! Такие особы... Такие! С супругами! Без достойной охраны... Об чём тут говорить и воздух сотрясать?!

Новогородцы загрузились. Мой караван сразу выпал из категории "торгового". Имея более чем двукратное превосходство по кораблям и трёхкратное - по головам, ушкуйники рисковали нарваться. На профессиональных бойцов. Свита Бени в формате: плюющийся жёванным углём нурман и почёсывающийся топором вадавас - это наглядно иллюстрировала.

Одно дело - охрану купеческого каравана погонять, новгородцы сами такие. Другое дело - торговцам наскочить на гридней. Волга кровью молодеческой потечёт...

А Беня продолжал рассказывать страсти. Про смерть боярина Радила. Тут новгородцы уже были в курсе. Про передачу князем Андреем Городца "Зверю Лютому"...

-- Как это?! Чтобы Боголюбский вашему плешивому уроду город отдал?! Не верится.

-- Дык... Не запросто ж так! Воевода Всеволжский подати Городецкие платит. Втрое! За три года вперёд! Сами ж подумайте - что князю прибыльнее?

Про победу на Земляничном ручье - в Новгороде уже знают. Про крещение мордвы...

-- Ну них...! Вот так вот прям всю мордву?! Не верится...

-- Да ты чё?! В крест православный не веруешь?! В силе его сомневаешься?! Да ты гляделки-то разуй! Ты на меня глянь! Во! Иудей правоверный! Самому царю Давиду потомок почти прямой! Обрезанный! Показать? - А крест - ношу! Во, видишь? А почему? - А потому, что богородица сподобила! Сама! Повстречал я на Оке-реке... Кого-кого... Зверя Лютого! И уверовался. Прости мя, господи, грешного. А нынешний инязор - во Всеволжске гостил, с самим Воеводой в баньку ходил... И - просветлился! Сила в ём такая... просветляющая...

Беня, выдернув из-под одежды нательный крест, махал им перед ошарашенными новогородцами, завораживал серебряным поблёскиванием символа веры, широко клал крёстное знамение и старательно воспроизводил простонародное наречие.

Артист. Звуко-подражатель.

Про согласие Боголюбского на открытие фактории в Ярославле...

-- Погодь-погодь! Мы в Булгар идём, на что нам ваши дела Ярославские?

-- Э... достопочтенные... и уважаемые... но... Не ходили бы вы в Булгар. Ниже Городца Воевода не пустит.

-- Как это?! Ему велено держать пути свободными! Никаких препон торговым людям не чинить...!