Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Лава - это не строй в том смысле, как его понимают регулярные войска всех стран. Это нечто гибкое, змеиное, бесконечно поворотливое, извивающееся. Это сплошная импровизированная импровизация... Начальникам отдельных групп предоставлялась широкая личная инициатива. Основная цель лавы - атака противника разомкнутым строем с последующим охватом его флангов и окружением.

***

Шесть сотен начальников отдельных групп - рыцарей. Каждый устраивает импровизированную импровизацию.

Все хотят жменю славы и скачут... куда-то туда. Где ворог обретается.

Ляхи разъезжаются веером по всему полю, инстинктивно примеряясь к охвату флангов противника. Скифы наоборот: стягиваются к середине лощины, там мелко, перебраться удобнее. Постреливают в нагоняющих и... ф-р-р - перескакивают на другую сторону канавы, где и разворачиваются в цепь.

Напомню: нормальный степной составной лук на тридцати метрах пробивает нормальную европейскую раннесредневековую кольчугу. Так мадьяры били рыцарей Оттона I на реке Лех. Немцы победили благодаря дисциплине. Прошло два века. Ни новых кольчуг, ни новых луков, ни дисциплины у ляхов - не появилось.

Где лощина мелкая - широко, метров сто. Стрелы берендеев рыцарям вреда не делают, только коней ранят. Шляхтичи притормаживают, собираются. В эту толпу въезжает Плясоногий со своими гриднями:

-- Ура! Матка! Бозка! За Христа и Силезию! Вперёд!

Ляхи густо валят через лощину. Ещё гуще им в лицо летят стрелы берендейских молодших.

Напомню: одоспешенные всадники, лыцари или гридни, разгоняют вдесятеро большие толпы степняков. Боплан в 17 в. пишет, что татары без десятикратного превосходства в бой не вступают. Тут сотни три ляхов и сотен шесть берендейских молодших. Понятно: сейчас дикари в страхе разбегутся.

Не-а.

Пятью минутами раньше среди деревьев на вершине северной Козы стоят два воина:

-- Ну, Святополк, пора.

-- Иду. Ежели что - прости, Салмане.

-- И ты прости, Святополче. Я за тобой следом.

Святополк сбегает по спине Козы, принимает повод у коневода и заезжает в самое начало расселины, раскопанное утром бойцами, превращённое в неширокий путь, по которому в начале могут пройти рядом две лошади.

***

Лучший друг солдата - лопата. Ни один средневековый рыцарь так не скажет. Но мои-то эту истину знают. И имеют лопаты и навыки.

***

Вытянувшись в рядок, стоит вдоль стенки промоины сборная солянка. Князь проезжает вперёд, воины пристраиваются за его спиной. Подтягиваются, уплотняются. Одновременно строй разворачивается, заполняя расширяющуюся лощину.

Наконец, в том месте, где отряд уже может развернуться, Миссионер видит скачущих поперёк лощины ляхов и командует:

-- В копья! В намёт!

Это не лава с целью охвата, это подобие обычного для кавалерии двухшеренгового сомкнутого строя с пиками в первой линии, снос.

***

Для знатоков.

Первое: конный отряд, атакующий на галопе конный стоящий отряд, может разогнать противника просто нагайками.

Здесь оба отряда движутся. Но ляхов атакуют во фланг.

Второе: конница, стоящая или движущаяся, не выдерживает удара во фланг.

В пехотном строю солдат может развернуться на пятке. Для разворота лошади нужно пространство, которого в строю нет.

Третье: слова галоп в языке нет. Оно от кельтов через французский. Где мы, а где кельты?

***

Шляхта густо прёт через лощину. Ни остановиться и развернуться, ни развернуться на скаку - не может. Их бьют слева, а копья и мечи у них справа. Если кони сталкиваются грудью, то, обычно, осаживаются. А вот если один конь бьёт другого в бок, то тот валится. Вместе с всадником.

Первая шеренга сборной солянки сносит своими пиками и конями с сотню шляхтичей, устраивает конский завал. Куда въезжает вторая шеренга и принимается бить мечами по головам всех не наших.

Часть шляхтичей пытается убежать вдоль лощины. Но к реке борта снова выше - не выскочить. Остаётся только скакать вперёд, где и валиться на песочек Вислы с обрыва береговой стенки.

Часть выскакивает на северный борт лощины. Где их в упор расстреливают берендеи в привычном степнякам соотношении 1:10.

Часть пытается выбраться назад. На южном борту подтягиваются и уплотняются следующие группы рыцарей, которые придерживают коней, видя общую свалку в низине.

Миссионер не очень хороший боец, но хороший командир: видит поле боя.

Он орёт:

-- Вали князя!

Его слышат и сшибают с коня, точнее - с конём, Мешко Тонконогого, срубают его знамя.

Феодальные армии управляются движением знамён.

Знамя упало. И чего теперь?

За две-три минуты собственно сшибки на поле боя происходят изменения.

-- Язычники бегут? - Ура! Мы победили!

Похоже на эпизод битвы при Гастингсе, когда пехота саксов, истомлённая навесными стрелами нормандских лучников, увидев их перестроение, воспринятое как отступление, ломанулась с холма.

Пехота ляхов оставляет позиции и бежит вперёд. Их можно понять: все уверены, что у принцессы огромный обоз с награбленными сокровищами. Надо успеть добежать, а то ничего не останется - свои растащат.

Впереди скачет Долговязый со своими гриднями и другими командирами.