Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Миссионер отхлебнул вина, закинул на язык кусочек овечьего сыра. Улыбнулся по-доброму.

-- Вкусно. А забота у меня простая. Чисто мирская. Серебра срубить по-быстрому..

Хмыкнул на настороженные напряжённые взгляды каноников.

-- Почти три месяца прошло с битвы у Завихоста. Многие благородные паны пали, подняв мечи против законного господина страны, Болеслава, пятого этого имени, и его матушки, которая управляет здешним краем.

-- Тамошним краем.

Миссионер поразглядывал прервавшего его настоятеля.

-- Вот именно. Она правит там. А всякие... чудаки отсюда - полезли туда. Ну и получили. Кого закопали, кого в темницу кинули. Мда... Об чём и речь. Твои отец и дядя, - Миссионер повернулся к монаху, - пребывают ныне в плену. Следуя рыцарскому обычаю, силезцы должны выкупить своих князей. Я и приехал, дабы договориться об этом.

Монах и настоятель переглянулись. Так вон оно что!

Независимость Силезии не отрицается. Наоборот, выкуп требуют. Как с иноземцев.

-- Сиё дела мирские, и наша скромная обитель ничем в том помочь не может.

-- Обитель - нет. А вот князь Ярослав...

Миссионер отщипнул хлеба, пожевал. Приятно удивился, отщипнул ещё кусочек. Оглядев напряженно ожидающих продолжения собеседников, максимально просто, по шагам, как детям, принялся объяснять:

-- Выкупить сюзерена - священный долг вассала. Так? Силезцы - вассалы Долговязого и Плясоногого. Так? Вывод: Силезия должна выкупить своих князей.

Если положить на язык кусочек сыра... запить вином... удерживая во рту одновременно и то, и другое... и чуть-чуть погонять вино туда-сюда... то получается очень интересный вкус. А если с хлебом? Как-то князь Иван это... пьянственно называл... бутыль в рот? Не! Вспомнил! Бутерброд!

Миссионер прервал процесс дегустирования, столь приятный после долгой поездки в седле под дождём на холоде и продолжил свою сократическую беседу. В смысле: задавать примитивные наводящие вопросы:

-- Выкуп - серебро. Так? Кто-то должен его собирать, хранить, везти. Какая-то власть. Власть в Силезии - князь. Кто?

-- Э-э-э... ныне в Силезии власть - Вроцлавский епископ Жирослав Второй.

В прошлом, 1170 г., после ряда неурядиц, провала крестового похода, восстания братьев, изгнания краковских гарнизонов из Силезии, краха карательной экспедиции... князь-принцепс провёл ряд замен в составе высших иерархов. Я об этом - уже... Назначенный во Вроцлав Жирослав был попыткой удержать Силезию в сфере влияния Кракова после утраты династических, юридических и военных рычагов. Отправляясь к Кракову свергать еретичку-узурпаторшу, Долговязый оставил епископа и.о. князя. Другие вельможи были нужны ему для битв и управления захватываемыми землями. Где и остались.

Жирослава в Силезии не любят: краковский ставленник. Власть в Кракове переменилась, ставленник - ничей.

Как человек покойного Кудрявого Жирослав (факеншит! что за имя для католического епископа! индикатор степени христианизация не только здешних жителей, а и самой церкви) осторожно враждебен Долговязому. Который - под влиянием своей жены Кристины. Т.е. епископ враждебен княгине. Которая враждебна своему пасынку Ярославу. Т.е. Жирослав княжичу дружествен? Ежели что - поддержит? - Посмотрим.

-- Слабоват, не потянет. А серебра нужно много и быстро.

-- Много - сколько?

Любят люди деньги считать! Первый вопрос. Как будто это самое важное.

-- Восемь тысяч имперских марок.

В РИ в следующем году Польша заплатила Барбароссе эту сумму за разрешение самим привести в разум вот этого Ярослава, его папу и дядю.

-- Сколько?! За обоих?

-- За обоих, если они оба будут живы к моменту внесения выкупа. Или за одного, если второй преставится.

Миссионер хмыкнул и, типа в шутку, добавил:

-- Или вдвое. Чтобы не вернулись.

8000 марок - почти две тонны серебра. Неприятно, но не смертельно. Вдвое? - Очень неприятно.

Мысль: чтобы не вернулись - дошла. Глаза у обоих собеседников распахнулись. Но если очи и уста Ярослава так и остались в полуотверзтом состоянии, то Иероним, встряхнув ещё более встопорщившейся гривой, зло прищурился:

-- Ты уговариваешь нас предать клятвы верности господам князьям нашим?

-- Стоп-стоп. Иероним, ты же сам сказал: это дела мирские, к каноникам отношения не имеющие. Вы - божьи люди, ваше дело - богу молиться. А вот мнение князя Ярослава мне интересно. С учётом того, что батюшка его своему долгу отеческому изменил, прельщаемый развратной жёнкой Кристинкой, удумал лишить своего первенца доли в имении, от деда доставшегося. Не следует ли рыцарю, лишаемому наследства, восстановить закон и порядок и воссесть, по родовому праву, законным господином Силезии?

-- А... а мачеха?

-- А мачеху, с детьми и тётушкой, отправишь в Краков. Для воссоединения с законными мужьями.

Ярослав, потрясённый открывшимися, хотя и не вполне ясными, перспективами, тупо уставился в стол. Иероним - наоборот, сопел, прищуривался, впиваясь недоверчивым взглядом в спокойное доброжелательное лицо русского князя. А тот добрался до горбушки. И - дегустировал.

-- Ты... твоя княгиня... она хочет поставить его правителем Силезии?