Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

-- Не о том грустите, господа хорошие. Этим летом король датский Вальдемар, кстати, мономашич, как и ты, Ярослав, наказал саксонского графа Шетинья за нападения на владения графа Рюгена. Который - Михалко Юрьевич. Брат Государя Русского Андрея Боголюбского, князь Руяна.

***

Щетинье, Свиное устье... не знаю почему в низовьях Одры столько свинских топонимов. Арийцы? Индо-арийские племена, как протокитайцы и протопапуасы разводили свиней. Остальные - лошадей, коров, баранов... ну, или индюшек.

***

Я подробно рассказывал историю Руяна последних лет. Местная династия, оказавшись перед угрозой уничтожения веры, себя и народа саксонцами, пожертвовала языческой Арконой и приняла датчан: бешеного епископа Авесалома из Роскилле и вполне адекватного короля Вальдемара.

Вассалы герцога Саксонского Генриха Льва и он сам были возмущены тем, что Датчанин не поделился. Больше всех старался граф Щетинья (Щецина). Тогда Вальдемар пришёл и сжёг город. А граф погиб в перестрелке.

Весной 1169 г. в Киеве (в АИ) я предположил, по паре-тройке летописных сообщений и по логике, что среди трёх братьев - князей Руяна - есть интриган, который рвётся к власти, действия которого могут быть представлены как преступление, как измена королю Датскому.

Стремясь уменьшить вероятность скорой свары между Боголюбским и его братьями-гречниками, предложил Михалко стать князем Руяна. Точнее, как оно теперь именуется - графом Рюгена.

Как это было и почему - я уже подробно... Михалко этого захотел. И смог.

В походе на Щетинье Михалко - активнейший участник.

-- Подумайте вот о чём. Выше Щетинья по Одре стоят многие славные города. Вроцлав, например. Или этот... Рацибуж.

Миссионер кивнул на стенку кельи за которой верстах в десяти мок под холодным ноябрьским дождём городок.

-- Вы готовы увидеть здесь диких руян? Или не очень диких, но хорошо вооружённых и обученных?

Молчание было ответом на риторический вопрос.

-- Там, - Миссионер неопределённо ткнул пальцем в сторону запада, - разные... гавеляне, шпреяне, сербы, бранденбуржцы, тюрингцы... За ними - Саксония. Где немалым влиянием пользуется герцогиня Саксонская Ростислава Андреевна, дочь Государя Русского. Саксонцы сюда не придут. Далеко. Но от мнения Герцогини зависит придут ли сюда другие, более близкие соседи.

-- Э-э-э... А какое отношение...?

-- Прямое. Княгиня Елена... давняя подруга князя Ивана Юрьевича, брата Боголюбского. Он-то этим летом тут и... Принял непосредственное участие. Так что, и Саксония, и Руян... чисто по-родственному... брат и племянница князя Ивана... захотят и смогут. Помочь. Великой Княгине Краковской. И что будет с бедной Силезией...

Миссионер отхлебнул вина. Пока было горячее - очень ничего. А остыло...

-- Дождь. Скоро снег. Зима. Весной княгиня умиротворит Польшу. И двинет войска сюда. С северо-востока её поддержит князь Гданьский Сигурд, с северо-запада князь Руяна Михалко. С юго-востока от Моравских ворот ударят скифы. А изнутри - Универсал.

Скептически посмотрел на собеседников. Тяжко вздохнул.

-- Так будет. Если мы не договоримся. Вы умоетесь кровью, панове. Кровью христиан избиваемых. Хорошо ли это? А всего-то - стань князем Ярослав. Возьми власть.

Немолодой уже послушник, проведший половину жизни в иноческой келии, в постах и молитвах, растерялся как ребёнок, взгляд его заметался, упёрся в настоятеля. А тот, продолжая вздыбливать двумя пятернями собственные волосы, вдруг как-то залихватски и зло улыбнулся.

Миссионер понимающе хмыкнул. Не соврали послухи: есть у этого Иеронима давние счёты к силезским вятшим, есть и азарт взыскать за дела былые. Лишь бы не перестарался.

-- Время позднее, гостю надо отдохнуть. А нам следует помолиться и очистить помыслы.

Монахи покинули келью. Слуги расстелили постель. Миссионер ещё некоторое время пытался предугадать какое решение примет кудлатый аббат. Но усталость взяла своё, сунув меч под подушку и повторив: утро вечера мудренее он засопел.

Через два дня князь Ярослав Болеславич явился в Рацибуж и обратился к горожанам с призывом поддержать его вокняжение. Временно, до выкупа отца и дяди.

Вскоре вся Силезия признали его.

Более богатая, чем остальная Польша, Силезия вяло отреагировала на Сандомирский универсал.

-- Мы ж не ляхи, мы ж силезцы! На нас ваши краковские законы не действуют.

Крестьянских бунтов было немного, их давила многочисленная оставшаяся шляхта. Сюда же сбегались разные... утратившие статус на востоке.