Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Интересен и тот факт, что имя и фамилия возведенной им на трон прошедшей через множество солдат, офицеров и генералов девки, его пассии, ненадолго принявшей наследование его делами, так до сих пор продолжают оставаться неизвестными. Екатерина — это всего лишь прозвище блудницы, коронованной Петром:

«После взятия Мариенбурга Екатерина служила развлечением для русских войск, участвовавших в походе на Ливонию. Сначала она была любовницей одного младшего офицера, который ее бил; затем перешла к самому главнокомандующему, которому скоро надоела. Остается совершенно невыясненным, каким образом она попала в дом Меншикова… Несомненно то, что сначала Екатерина занимала в доме своего нового покровителя довольно низкое положение. В марте 1706 года, приказывая сестре Анне к двум девицам Арсеньевым приехать к нему в Витебск на праздник… Меншиков предвидит, что они могут ослушаться его, побоявшись плохих дорог; в таком случае он просит прислать ему хоть Катерину Трубачеву и двух других девок» [16, с. 275–276].

Вообще же обмен любовницами между Петром и его братом по вольнокаменщическому ордену Меншиковым (а так же содомитским партнером) являлся делом обыденным: «Она бывала поочередно то с царем, то с фаворитом…» [16, с. 277].

Но и не только с ними, но и с «…интимным другом Виллимом Монсом…» [4, с. 172].

Причем, уже и после своего видимого замужества. А когда интимностьэтого другаоказалась слишком явно обнаруженной, тогда и пришел конец этой длительной связи, слишком долго в упор «не замечаемой» Петром. Но он в упор «не замечал» таких ее связей достаточно давно:

«Число мимолетных увлечений Екатерины приближается к двум десяткам. Из будущих членов Верховного тайного совета не воспользовались ее милостями разве что только патологически осторожный Остерман да Дмитрий Голицын, продолжавший смотреть на «матушку-царицу» с высокомерным отвращением» [14, с. 308].

И вот до какой степени Петр был не уверен в своей собственной причастности к рождению появившихся у Екатерины Трубачевой дочерей:

«Казнив Монса, в пылу гнева царь готов был убить и дочерей…» [4, с. 441].»

Но со скоропостижной кончиной неудачливого любовника, ретиво исполненной Петром, горячность столько лет обманываемого супруга быстро сошла на нет. Ведь в их среде измена являлась делом слишком обычным и слишком естественным, чтобы на нее вообще можно было обращать какое-либо внимание. Да никто, судя по всему, и не обращал. Потому остается все же не выясненной причина, по которой Петр так странно вдруг взбеленился именно в случае с несчастным Монсом.

А вот что происходило в самом еще начале карьеры будущей императрицы:

«Все время Екатерина оставалась любовницей незаметной и услужливой и не решалась протестовать, когда Петр заводил себе других… Она даже не прочь была заняться сводничеством, стараясь извинять недостатки своих соперниц и даже их измены и вознаграждая за непостоянство их настроений…

Как и когда окончательно пришел Петр к, по-видимому, неосуществимому, безумному и необыкновенному решению сделать из этой девки более или менее законную жену и императрицу?» [16, с. 277–278].

А вот когда: «7 мая 1724 года» [51, с. 760].

В этот день:

«…совершилось в московском Успенском соборе… коронование государыни… Событие было новое для России: до сих пор ни одна из русских цариц не удостоилась такой публичной чести, кроме Марины Мнишек, о которой в памяти народной осталось неотрадное воспоминание» (там же).

То есть даже по части коронации беззаконным царем беззаконной супруги присвоивший себе титул императора Петр полностью копирует Лжедмитрия. Но и здесь просматривается любовь Петра к кощунствам. Ведь он женится на девице:

«…крестным отцом которой при перекрещивании в православие был его сын Алексей (потому она и стала «Алексеевной»). И получилось, что женится-то он не только на публичной девке, но еще и на своей духовной внучке…» [14, с. 175].

Так что и здесь без кощунства не обошлось. Таким образом, Петр и здесь собрал полный пучок просто апокалипсических кощунств — усадил на трон русских царей публичную девку, «…взятую «на шпагу» в захваченной крепости, валянную под телегами пьяной солдатней» [14, с. 298].

Которая поэтапно, за какие-то ею используемые особые приемы для удовлетворения обслуживаемых клиентов, переходила «по наследству», что называется, из рук в руки. Пройдя через просто никем необозримую массу петровского мародерствующего воинства:

«Молодая и красивая, она приглянулась генералу Боуру, но ее тут же у него отобрал граф Шереметьев. Вскоре Марта понравилась Меншикову…» [43, с. 274].

Дальнейшее более или менее известно. В конце концов, пройдя через эти самые эскадроны «гусар летучих», она обосновалась в спальне у императора и стала императрицей.