Зверь (сборник)

Той ночью медведь оставил свое логово — одно из многих, — и, раз уж раны его затянулись, в свою полную могучую силу зашагал на равнины. Нос, который вечно был настороже, сообщал: овцы, олени, куропатки; люди, много овец, несколько коров и телята с ними. Бык — боевой бык, — и Монарха охватила огромная, свирепая, подлинно медвежья радость от предстоящей схватки, но пока он мчался с холма на холм, пришла новая весть — тихая, еле слышная, совсем не такая, как радость схватки с быком. Удивительно, что медведь вообще почуял его, но запах звенел в его голове нежным колокольчиком посреди грозы, и Монарх тут же помчался на его зов. О, могучее волшебство аромата! Он привел медведя в состояние, близкое к экстазу, тот бежал вниз с холма, через лес и дальше, полностью поддавшись колдовству. Монарх шел по следу вплоть до места, откуда исходил этот аромат, — до длинной низкой пещеры. Он видел такие много раз, несколько раз он оказывался в них заперт, но знал, как с этим справиться, — и презирал эти попытки. Неделями он грабил сокровища, скрывавшиеся в этих пещерах, и аромат, зовущий, словно голос, все еще вел его вперед. Он вошел в пещеру: там все пропиталось запахом радости. Вот она, сладкая масса, и Монарх, растеряв всякую осторожность, лизал и лизал, затем дернул мешочек, чтобы достать еще, и тогда дверь опустилась с глухим «бам!». Монарх вздрогнул, но все было спокойно, и опасностью не пахло. С такими дверями он справлялся. Его нёбо все еще жаждало меда, он лизал и лизал, поначалу жадно, потом спокойно, медленнее, все более сонно, и в конце концов перестал. Его глаза закрылись, он опустился на землю и уснул глубоким сном.

На рассвете появились они — люди, спокойные, пусть и бледные. В ловушку вели гигантские следы со знакомыми шрамами, дверь опустилась, сквозь полутьму они разглядели меховую гору, заполнившую ловушку, — и гора спала крепким сном.

Крепкие веревки, мощные цепи, стальные обручи — все было под рукой, вместе с хлороформом, на случай, если медведь проснется слишком быстро. С огромнейшим трудом они сковали его через отверстия в крыше, связали — передние лапы к шее, затем шею, грудь и задние лапы, а цепи прикрепили к бревнам. Потом, подняв дверь, люди вытащили его наружу — не лошадьми, те отказались приближаться к ловушке, но с помощью лебедки и рычагов. И, опасаясь, что сон окажется смертельным, медведю дали прийти в себя.

Скованный, даже дважды, обезумевший, взбешенный, бессильный — какими словами можно описать то, как чувствовал себя павший Монарх? Его уложили на салазки, и шесть лошадей на длинной цепи тянули его этап за этапом к равнине, к железной дороге. Его кормили, чтобы он выжил. Большой паровой кран поднял медведя, и бревно, и цепи на платформу; бессильную фигуру накрыли брезентом. Мотор зафырчал, дернул и повез короля гризли вдаль от древних гор.

И они привезли его, урожденного Монарха, в большой город, в цепях. Посадили в клетку — не просто крепкую, как для льва, а в три раза крепче, и едва только веревка ослабла, гигант натянул цепи.

— Он вырвался! — раздался крик, армия смотрителей и сторожей ринулась врассыпную. Только двое, невысокий человек со спокойным взглядом и великан-горец, продолжали стоять твердо — и Монарх остался на месте.

Свободный от оков, но в клетке, он ходил из стороны в сторону, затем обрушил всю свою мощь на трехгранные стальные прутья и измял клетку так, что в ней едва ли остался хоть один прямой угол. В какой-то момент он наверняка вырвался бы. Тогда люди перетащили пленника в другую, которую не сломал бы и слон, но она стояла на земле, и спустя час огромный зверь вырыл в земле пещеру и скрылся с глаз, пока поток воды из шланга, направленный в клетку, не заполнил яму и не заставил медведя выйти. Тогда его перевели в третью клетку, сделанную специально для него: твердый каменный пол, толстые прутья толщиной в два дюйма, длиной в девять футов, которые потом загибались и тянулись еще на пять. Монарх обошел их, затем, поднявшись во весь свой могучий рост, рванул эти нерушимые решетки, согнул и одним сильным движением повернул их в гнездах так, что пятифутовые копья обратились вверх, и тогда прыгнул, пытаясь вскарабкаться. Удержали медведя только пики и пылающие головешки в дюжине безжалостных рук. Смотрители следили за ним днем и ночью, пока не изготовили более крепкую, непробиваемую клетку — сверху сталь, снизу камень.