Зверь (сборник)

Без сомнения, инстинкт — первый и лучший учитель для волка, но одаренные родители дают ему большую фору в жизни. Мать темногривого щенка была на редкость искусна, и он мудро воспользовался этим преимуществом. Темногривый унаследовал острый нюх и полностью доверял его предостережениям. Людям сложно понять всю силу чутких ноздрей. Серый волк вдыхает утренний ветер, как человек просматривает газеты, чтобы узнать все последние новости. Он может провести носом над землей и за мгновение выяснить все о каждом живом существе, проходившем здесь за последние несколько часов. Его нос даже расскажет, каким путем оно бежало, откуда пришло и куда направлялось, одним словом, даст полный отчет о каждом животном, недавно пересекавшем тропу.

Темногривый в совершенстве владел этим искусством; любой, кто понимает в таких вещах, мог бы сказать это, глядя на его широкий мокрый нос. Вдобавок Темногривый отличался мощным телосложением, выносливостью и, наконец, рано выучился не доверять ничему странному. Робость, осторожность или подозрительность — называйте это качество как угодно, но оно представляло бо́льшую ценность, чем весь его ум. Эта осторожность и физическая сила привели его к успеху в жизни. Среди волков правят сильнейшие, и Темногривого с матерью прогнали с горы Сентинел. Но эта земля была прекрасна, и Темногривого все время тянуло к родной горе. Его появление возмутило пару больших матерых волков. Они прогоняли его снова и снова, но каждый раз, возвращаясь, он мог выстоять против них все дольше. Прежде чем ему исполнилось полтора года, Темногривый победил всех соперников и вновь утвердился на родной земле, где жил под защитой скал, как барон-разбойник, собирая дань с богатых земель вокруг.

Охотник Райдер часто промышлял в этой местности, и вскоре он наткнулся на отпечаток лапы в пять с половиной дюймов длиной — след гигантского волка. По грубым прикидкам, на каждый дюйм отпечатка лапы в норме приходится по двадцать-двадцать пять фунтов веса и шесть дюймов роста; таким образом, этот волк достигал тридцати трех дюймов в холке и весил около ста сорока фунтов; безусловно, столь крупного волка охотник еще не встречал. Кинг жил раньше в Козьей деревне, и теперь он воскликнул на привычном с детства наречии: «Смотри-ка, не старина ли это Билли?^[3]» Так, весьма тривиально, Темногривый стал для своего заклятого врага Билли Бэдлэндсом.

Райдер хорошо знал волчий зов: долгий ровный вой, но у Билли была исключительная особенность — плавность, которую невозможно не узнать. Райдер слышал такой вой прежде, в Тополином каньоне, и когда он наконец увидел огромного волка с темной гривой, то был поражен мыслью, что это отпрыск той самой старой желтой фурии, угодившей в его ловушку.

Он рассказал мне об этом среди прочего, когда мы сидели у костра. Я узнал о прежних временах, когда любой мог поймать или отравить волка, и о том, как они закончились вместе с простодушными волками; о новом поколении хитроумных волков, способных обойти любые ухищрения скотоводов и неуклонно продолжавших плодиться. Теперь охотник говорил мне о многочисленных авантюрах, которые затевал Пенроф с разными породами собак; о фоксхаундах, гончих для лисьей охоты, быстрых и чутьистых, но слишком уязвимых, чтобы драться с волком; о борзых, которые становятся бесполезными, потеряв преследуемое животное из виду; о датских догах, слишком неуклюжих для пересеченной местности; и наконец, о смешанной своре, включавшей все породы, иногда даже отважных бультерьеров, которые возглавляли ее в финальном сражении.

Охотник рассказывал об облавах на койотов, обычно успешных, поскольку койоты бежали на равнины и борзые легко их ловили. О том, как с этой самой сворой были убиты несколько мелких серых волков, хотя обычно это стоило жизни возглавлявшей ее собаке; но особенно подробно он задержался на рассказе о невероятной доблести «этого проклятого Черного Волка с горы Сентинел», о многочисленных попытках убить его или загнать в угол — нескончаемой череде неудач. Ибо огромный волк с раздражающим постоянством продолжал питаться лучшим скотом, носившим клеймо Пенрофа, и каждый год обучал все больше волков совершенно безнаказанно заниматься тем же самым.

Я слушал так же, как золотоискатели слушают рассказы о сокровищах, ведь это была моя жизнь. Это было то, что владело нашими умами, поскольку свора Пенрофа лежала вокруг нашего костра. Мы охотились на Билли Бэдлэндса.

VIII. Голос в ночи и гигантский след поутру

В одну из сентябрьских ночей, когда на западе исчезла последняя полоса света и койоты завели свою визгливую песню, раздался глубокий нарастающий вой. Кинг вынул трубку изо рта, повернул голову и сказал: «Это он, старина Билли. Он наблюдал за нами весь день с холма и теперь, когда ружья стали бесполезны, явился, чтобы позабавиться с нами».