Зверь (СИ)

В трубке послышался тихий вдох — затянулся — и выдох.

— Жить будет.

— А подробнее нельзя?

— Нельзя.

Твою ж мать, прямо сама красноречивость. Все клешнями нужно вытаскивать из этого молчаливого, подозрительного «панка».

— А ты, собственно, зачем позвонил? — проявила я не лучшую свою сторону. А нечего меня бесить.

Секундное молчание и ответ:

— Если позвонил, значит мне так захотелось, Мария.

Нет, ну я просто тащусь от лаконичности и логичности этих изречений. Даже не доколебешься. Вот не к чему придраться, честное слово.

— Я зайду за тобой. В десять.

И повесил трубку. Еще долго сидела и смотрела на давно погасший экран мобильного и не понимала, что это было. Как, вообще, можно вот так просто врываться в чью-либо жизнь? Это настолько беспардонно. Настолько внезапно. И опять страшно.

Просто я не представляла себя рядом с человеком, подобным Филатову. Он такой «не от мира сего», что даже челюсть сводит при одном лишь взгляде на него. Такой неординарный и отличающийся от всех тех, кого я знала, что мне непонятно, как мы вообще могли пересечься, найти что-то общее? А разве нашли? Я всегда была рациональной, правильной, а Вадим… он дикий, словно выбрался из чащи, подобно зверю. Наверное, слишком эпично и поэтично, однако — раненный зверь. Что-то в этом есть…

Сама себя не понимая и, честно говоря, даже не пытаясь разобраться, к десяти часам я, переодевшись и собрав кудри в две косы, вновь устроилась на кухне. Но только уже в ожидании. Странно, ведь Фил и словом не обмолвился о конкретном времени суток. То есть десять часов могли означать и вечер. Но… нет. В дверь позвонили.

Однако на лестничной площадке стоял вовсе не Вадим.

— Мальчик, ты заблудился? — спросила я, уставившись на подростка лет четырнадцати.

— Если не спустишься через пять минут, Фил поднимется по сточной трубе, — ошарашил мальчишка и расхохотался собственному тону, которым выдал мне эту новость.

— Э… — растерялась я. Надо же, какие «милые» у Филатова ухаживания. Прямо реальный неандерталец. — Скажи ему, что сорвется к чертовой матери, а хоронить его будет некому. Так и передай.

Я захлопнула дверь, улыбаясь, словно идиотка. По сути злилась, но хохот душил, и это было сильнее меня.

Когда приступ веселья отошел, спокойно обулась, надела куртку и вышла из квартиры.

Первое, что увидела, оказавшись на улице, это черный мотоцикл и того мальчишку. Он держал два шлема. Но главное было вовсе не это. Неподалеку мялась небольшая толпа зевак, и все присутствующие таращились куда-то вверх.

Похолодев от ужаса, я сбежала с крыльца и присоединилась к «наблюдателям».

Вот чертов дебил!

— Вадим! Слезай немедленно! Придурок ты! — проорала, глядя на темную фигуру Филатова, который уже успел добраться до третьего этажа.

— Ай-яй, какой у тебя паренек, — тут же заверещали бабули, разглядев во мне объект для своих нравоучений. — Совсем мозгов нет.

— Да наркоман, ясно же! — выдала еще одна «мадама».

— Конечно, — рыкнула я на нее. — Мы оба такие. Так что лучше помалкивайте.

Фил, тем временем, спускался. В самом низу удачно спрыгнул, и все понемногу начали расходиться, потеряв интерес к происходящему. Трагедии-то не предоставили. Вот и стало скучно.

— Ты вообще, что ли, ненормальный?! — налетела я на Филатова. — Чем думаешь? Задницей, что ли? Ты же мог разбиться!

С умилением наблюдая за моими яростными движениями, Вадим молчал, а потом, когда я притихла, сказал, натягивая кожаные перчатки:

— Не ссы, так быстро от меня не отделаешься, — кивнул в сторону мотоцикла. — Поехали, погоняем по городу, — и добавил: — Пять минут прошло, а ты все не спускалась, я привык держать слово.

— Идиот.

— Святоша.

Поджав губы, отвернулась и снова уставилась на сверкающего, но уже немного потрепанного железного зверя.

— Это твой? — спросила, оглянувшись.

Филатов, застегивая куртку, приблизился к мотоциклу и, перекинув ногу, устроился на нем, дожидаясь меня. Мальчишка протянул ему оба шлема и, нагло мне подмигнув, убежал.

— Садись давай. Застыла на месте. Нет времени.

— Что за спешка? — проворчала я, все же подойдя к Филу, и устроилась позади него. — Вечно куда-то прешь.

— Времени мало, — упрямо повторил Вадим и надел шлем. Второй пришлось напялить мне.

Я чуть не заорала, когда этот ненормальный, заведя мотоцикл, рванул с места. Едва успела вцепиться в его плечи. Потом лихорадочно переместила руки на живот Фила и стиснула его кожаную куртку с такой силой, что, казалось, уже никто и никогда не сможет меня оторвать.

Мы неслись по городу, оставляя позади недовольство водителей, не перестающих сигналить нам вслед. Признаться, такого выброса адреналина у меня не было со времен первого посещения аттракционов в парке Челюскинцев. А было это лет десять назад, когда мы с родителями приехали в Минск в качестве небольшой экскурсии, попутно посетив парочку известных мест. Среди них был рынок Ждановичи, парк Горького и тот самый — Челюскинцев. Вот же меня колотило, когда Сашка уговорил попрыгать на батуте. Меня еще только закрепляли там, а я уже была белее мела. В общем, проорала так, что боли в горле хватило на всю неделю.