Зверь в тени

– Я могу подъехать и подождать, чтобы ты мог заняться своими делами, – прошипела я, все еще злая на отца за то, что он сказал шерифу Нильсону о том, что мы с Брендой видели Морин в его подвале. А еще я не знала, смогу ли простить ему измену матери. Но мы были семьей, и мне не хотелось, чтобы он напрягался.

– Спасибо, дорогая. Но лучше я останусь здесь.

Я расслышала невнятный звук, как будто какая-то женщина что-то говорила отцу на том конце линии. Медсестра с новостями о маме? Через несколько секунд отец обратился ко мне:

– Мне надо идти. Не жди меня.

Он не упомянул Джуни. Отец не сомневался в том, что я о ней позабочусь.

Сестренка сидела на диване, листая подростковый фан-журнал «Удар тигра» с Шоном Кэссиди на обложке. Морин была от него без ума. Считала его не только симпатичным, но и по-человечески очень хорошим. Настолько хорошим, что ему не нужно было убеждать в этом других людей.

– Ты взяла его у Либби? – спросила я, показав на журнал.

– Гм… угу…

Я сделала мысленную зарубку в памяти: сказать отцу, что Джуни понравился «Удар тигра». Мы могли бы подарить ей на следующий день рождения подписку на этот журнал.

– Я пойду в свою комнату.

Сестра насупила брови, словно я ее раздражала, но ограничилась молчанием.

Уже направившись к лестнице, я вдруг ощутила неодолимое желание заглянуть в отцовский кабинет. В конце концов, мы же жили не в замке Синей Бороды. И я могла туда зайти, хотя отец нам запрещал. Но Джуни же заходила! «Только причины это делать у тебя нет», – напомнила себе я. И небезосновательно. Мы уже открыли однажды одну дверь и навлекли на себя беду.

Я поспешила наверх. Забежав в комнату, вытащила из-под матраса свой дневник. Конверт с фотографиями, который я прикарманила в подвале Нильсона, вонзился в пространство между большим и указательным пальцами, как пиявка. Я подула на больное место, забралась на кровать и уселась, скрестив ноги.

«Дорогой Дневник,

Ты знаешь, что в ту ночь я позволила Анту сфоткать себя в одном лифчике. Да, это было глупо. И лучше ему вернуть это фото, иначе я залезу в его дом и заберу его сама. Вот что я – деятельный Ангел Чарли – собираюсь теперь предпринять. И как только этот чертов полароидный снимок окажется в моих маленьких грязных ручонках, я сожгу его и больше никогда не повторю такую глупость. Даю тебе слово».

Я посмотрела в окно – на все еще зеленые ветви дуба.

«Где ты, Бренда?»

Шериф Нильсон вроде бы всерьез озаботился ее пропажей, и это напугало меня больше всего. Но я ведь чувствую, когда с подругой неладное. Когда в четвертом классе Бренда подхватила ветрянку, мне было так же плохо, как ей. Когда она рассказала мне о первом поцелуе с одним из приятелей ее брата Джерри и о том, что у него изо рта разило пивом, я почти ощутила его привкус на своих губах. Когда Бренда жалела своих подопечных в больнице, которых не навещали дети, я чувствовала такую же боль за них в своей груди.

Эти воспоминания заставили меня занервничать. Я больше не могла бездействовать. Ни секунды. Поняв, что дома мне не усидеть, я позвонила родителям Либби, пристроила к ним Джуни, невзирая на ее слабые протесты – «Я хочу смотреть телик…» – и оседлала велосипед. Радиус моих наземных поисков расширился за пределы Пэнтауна. Я миновала многоквартирный комплекс Сидар-Крест, припомнив, как отец презрительно морщил нос, когда он строился, и повторял: если ты не учишься, то лучше жить в своем собственном доме, со своей семьей, чем ютиться в тесных квартирках. Я тогда с ним согласилась бездумно. А сейчас, взглянув на аккуратный куб здания, подумала: как легко живется его обитателям; все необходимое под рукой, в шаговой доступности. Ничего лишнего. И скрывать тоже нечего.

Что там мама кричала пастве отца Адольфа?

«Все вы несете ответственность».

«Каждый. Из. Вас».

Мне было стыдно, горько и обидно из-за того, что мама сорвалась на людях. Мы так старались скрыть ее душевный недуг. И отец, и я. А теперь о нем узнали все, а не только ближайшие соседи, которые помогали нам, когда мы с Джуни были маленькими…

Я остановилась у светофора на Ист-Сент-Жермен. Слева от меня протянулся длинный одноэтажный торговый центр. Справа – ресторан «Нортсайд».

Мне вспомнились слова отца Адольфа.

«Мы должны неустанно молиться… об Элизабет Маккейн, которую никто не видел за неделю, минувшую с ее исчезновения из ресторана».

Я заехала на парковку. Запах жареной еды витал даже на улице. Фасад ресторана занимало большое панорамное окно; за стеклом пэнтаунские семьи наслаждались воскресными завтраками после посещения церкви, за ними выстроившиеся рядком вдоль прилавка клиенты попивали кофе. Я почти струсила, но тут официантка, принимавшая у кого-то заказ, заметила меня и дружелюбно улыбнулась.

Я прислонила велик к стене ресторана и вошла внутрь.

Глава 43