Зверь в землях де Шане (СИ)

Отца Роберта, к огромному облегчению всех детей мушкетёров и Эжени, на месте не было – никто не призывал к покаянию и не грозил пламенем из пасти Зверя. Тело девушки, закрытое белым покрывалом, было видно издалека, возле него стояли, опустив головы, несколько мужчин из местных жителей – среди них Жаклин узнала Шанталя. Анри спешился первым, подошёл к телу, опустился на колени и смело откинул край покрывала. Анжелика поспешно отвернулась и перекрестилась, у Эжени и Жаклин выдержка оказалась лучше, хотя Жаклин ощутила горький привкус во рту и заметила, как побледнела де Шане.

Платье несчастной Агнессы Фурнье было разорвано и сплошь покрыто бурыми пятнами, на горле и животе – страшные раны. Возможно, при жизни она была красавицей, но теперь её лицо было искажено ужасом и страданием, светлые вьющиеся волосы спутались и местами потемнели от крови. Мужчины, более привычные к крови и смертям, быстро осмотрели тело, кое о чём переговорили с крестьянами, и те, осторожно завернув покрывало, понесли Агнессу Фурнье туда, где она должна была обрести последний покой.

– Такое ощущение, что она бежала по дороге от деревни к замку, – произнёс Рауль. На его лбу уже не было повязки – теперь его пересекал тонкий, но всё же заметный красноватый шрам. – Она была убита ночью, может быть, даже на рассвете. Что ей могло понадобиться в замке в такое время?

– Может, она видела что-то и хотела рассказать де Шане? – предположила Жаклин. – Может, заподозрила кого-то в связи со Зверем?

– А он догадался и натравил на неё Зверя? – Анри огляделся, словно ожидал нападения прямо сейчас. – Что же она такое видела? Надо бы поговорить с её семьёй…

– Там семьи-то – пьяница-отец да брат, совсем ещё мальчишка, – бросил Шанталь. – Есть, правда, тётка, но она живёт не с ними. Мать у них умерла несколько лет назад, Мари-Цветочек растерзал Зверь, а теперь пришёл и за второй сестрой. Видать, по вкусу ему пришлась семейка…

– Шанталь, перестаньте! – зло бросила Эжени. – Вы говорите просто отвратительные вещи!

– А вы не слушайте, – огрызнулся Шанталь.

– А вы будьте повежливее с дамой, – посоветовал ему Леон. Жаклин удивило это неожиданное заступничество, Шанталя, по-видимому, тоже. Он открыл рот, явно намереваясь что-то возразить, но Жаклин этого уже не услышала – в ушах вдруг зашумело, мир поплыл перед глазами, и она едва успела спешиться перед тем, как всё вокруг окончательно потемнело, и земля сама кинулась ей навстречу.

Когда она вынырнула из темноты, вокруг неё плыли и качались испуганные лица детей мушкетёров. Анри осторожно похлопывал её по щекам и брызгал водой из фляжки. Жаклин попыталась подняться, но тело вдруг стало точно свинцовое, и она упала обратно на постель. Постель… откуда здесь постель? Она сощурила глаза и различила вокруг себя очертания комнаты – тёмной и закопчённой, с низким потолком.

– Где я? – слова казались тяжёлыми и неповоротливыми, точно камни. «У меня был обморок», – медленно дошло до сознания. Кажется, раньше она падала в обморок всего один раз – когда ещё девочкой училась ездить верхом и свалилась с лошади. Тогда над ней так же плыло и качалось испуганное лицо отца, теперь – лицо мужа…

– В доме Шанталя. Ты не приходила в себя, и мы отвезли тебя сюда, – пояснил Анри. Жаклин, морщась, оперлась на его плечо и села – комната снова качнулась перед глазами, но уже не так сильно. Дети мушкетёров смотрели на неё встревоженно, Эжени возилась где-то в углу.

– Здесь ничего нет, – она с досадой повернулась к остальным. – Только плётки да старые ошейники, больше ничего. Я не жду в доме охотника нюхательных солей, но хоть вино или воду… какое-нибудь питьё!

До ушей Жаклин донёсся скрип, и Эжени быстро отошла к постели – Шанталю явно не понравилось бы, что так нелюбимая им господская дочка роется в его вещах. В комнату вошёл охотник и с мрачным видом протянул Анри бутылку с тёмной жидкостью – судя по запаху, это было вино, причём вполне приличное. Анри наполнил любезно предоставленный Шанталем стакан, разбавил его водой из фляжки и протянул жене. Жаклин с жадностью сделала несколько глотков – она побаивалась, что её вырвет, но вкус у вина был вполне приятный, и она сразу почувствовала себя лучше. Затем Анри налил себе, а потом стакан обошёл всех детей мушкетёров и Эжени.

– Простите, месье Шанталь, что мы вас стесняем, – вежливо сказала Анжелика. – Спасибо вам за помощь.

– Рассчитывать надо свои силы, – буркнул он, выходя из комнаты. – Если боишься крови и трупов, так нечего ехать.

– Я не боюсь! – злость придала Жаклин больше сил, чем вино. – Я… я упала в обморок совсем не поэтому! – она и сама не понимала причин внезапной потери сознания, но была уверена, что обезображенное тело Агнессы Фурнье тут не при чём.

– И всё же он прав – вам надо быть осторожнее и заботиться о себе! – с неожиданным укором обратилась к ней Эжени. – Если вы не думаете о себе, то подумайте хотя бы о ребёнке!

– О каком ребёнке? – Жаклин изумлённо уставилась на неё.