Зверь в землях де Шане (СИ)

– Без тебя ничего бы не получилось, – Леон провёл рукой по её спине, ощущая дрожь сквозь тонкую ткань платья. – Без твоей помощи мы так и гонялись бы за Зверем, не подозревая о хозяине, Рауль и Анжелика таились бы друг от друга, а Жаклин скакала бы верхом и падала в обмороки, не догадываясь о ребёнке.

– Вы её уже не любите, да? – негромко спросила Эжени.

– Нет. А может, и никогда по-настоящему не любил, – легко ответил капитан, зарываясь носом в её волосы. От них пахло чем-то цветочным – не сладким и приторным, а едва заметным и слабым. Леон притянул невесту поближе, погладил по голове, шее, плечам, спине, чувствуя, что дрожь утихает.

– Как я испугалась, когда Роберт намекнул мне, что Шанталь мог попытаться отравить вас! А как мне было страшно, когда вы уехали в лес! Я так боялась, я думала… мне всё время что-то мерещилось…

– Тише, тише, – Леон поцеловал её в висок. – Знаешь, я ведь тоже… Когда я понял, что ты могла умереть от яда… что я мог потерять тебя навсегда… – он замолчал и снова уткнулся в её волосы.

– Мне сегодня будут сниться кошмары, – Эжени подняла голову, погладила его по щеке, убрала от лица прядь непослушных волос, скользнула рукой по шее, потрогала белый кружевной воротник, спустилась ниже, под рубашку…

– Не будут, – уверенно ответил Леон, кладя руки на её талию и опуская их ниже, на бёдра. – Прижмись ко мне, радость моя, – лицо Эжени осветилось улыбкой, и он подумал, что ему следует почаще называть её так. – Прижмись ко мне, и все кошмары отступят.

– Леон, это нехорошо, – с ласковым укором произнесла Эжени, прислоняясь спиной к шкафу. – То, что мы делаем, совершенно неприлично…

– Но тебе ведь нравится? – он прикоснулся к её часто вздымающейся груди, в то время как Эжени уже распускала шнуровку на его жилете.

– Нравится, но… охх, – она застонала, когда Леон прильнул губами к её шее, – но мы ведь ещё не… ах! – она дёрнулась, когда он прикусил ткань на её груди, – не муж и жена… Неужели вы, – её глаза широко распахнулись, когда Леон опустился перед ней на колени, – неужели вам так не терпится?

– Конечно, – выдохнул он, сминая юбку Эжени. – Разве вы не знали, что кровь и охота распаляют в мужчинах страсть?

– Знала… – в полузабытьи прошептала она, чувствуя, как Леон гладит её ноги, – а может, это и не страшно… когда тебя любит Зверь.

========== Эпилог ==========

Первые дни осени в Бургундии выдались тёплыми и солнечными, деревья ещё сохраняли свою зелень, хотя кое-где листья уже поблёскивали золотом и медью. Небо было чисто-голубым, солнце уже не обжигало, но ласково грело, изредка налетавший ветер трепал гривы лошадей и играл волосами всадников. Дети мушкетёров покидали земли Себастьяна де Шане, и Эжени отправлялась с ними.

Она сидела на Сером Ветре, выпрямив спину и оглядываясь кругом, пытаясь запомнить каждую мелочь – ведь неизвестно, когда она в следующий раз увидит родные края. Впрочем, Инесса и Бертран собирались играть свадьбу в конце осени и, разумеется, приглашали Эжени и всех детей мушкетёров. Её собственная свадьба прошла быстро, а предшествующие ей дни и вовсе пролетели незаметно. Готовилось приданое, шилось свадебное платье – синее, богато украшенное вышивкой и лентами, Инесса порхала вокруг, засыпая сестру вопросами и тут же переходя на мечты о свадьбе с Бертраном: «Я хотела, чтобы платье было красное, но теперь думаю, лучше пусть оно будет винного цвета, а воротник вышит жемчугом…» Эжени рассеянно кивала, руки её старательно заканчивали вышивку – того самого золотого льва, который послужил поводом к их с Леоном взаимному объяснению в любви.

Свадьбу сыграли скромную: гостей было немного, пир особой пышностью не отличался, и вскоре после полудня Эжени, Леон и остальные дети мушкетёров тронулись в путь. Им пора было возвращаться в Париж – поведать королю о победе над Зверем в землях шевалье де Шане. Чучело Зверя было почти готово, и Себастьян обещал отправить его в Париж. Эжени в эти дни, когда выдавалась свободная минутка, забегала к чучельнику и подолгу всматривалась в Зверя. Чучельник выполнил свою работу искусно: чёрный волк казался ещё крупнее, чем на самом деле, стеклянные желтовато-зелёные глаза его поблёскивали, в широко разинутой пасти были видны острые клыки и длинный язык.

«Что заставило Шанталя совершить это?» – часто спрашивала Эжени саму себя. «Должно быть, сначала он подобрал волчонка из благих намерений, намереваясь воспитать его, как собаку, но потом решил превратить его в оружие. Что двигало им? Ненависть к соседям, отравившим его жизнь? Ненависть к красивым девушкам, не любившим его? Ненависть к насмешникам? Неужели он не боялся ни людского суда, ни Божьего наказания, идя на это? Или он не верил ни в дьявола, ни в Бога?»

Зверь смотрел на неё блестящими мёртвыми глазами, и раскрытая пасть его казалась растянутой в ухмылке. По спине Эжени пробегала дрожь, и она спешила развернуться и уйти – прочь из тёмного и тесного помещения, к солнцу, свету и друзьям.