Зверь

— Сэр? — сказал один из военных.

— Приятель, да разве можно использовать шоссе в качестве ВПП?! — подключился к беседе Диллс, выпячивая грудь.

Военные переглянулись, быстро отбежали к обочине и опустились на колени, придерживая руками бейсболки.

— Вы что, не слышали? Мы не позволим самолетам приземляться ни на это шоссе, ни на любое другое в нашем штате! — заявил Диллс, поблескивая солнцезащитными очками.

— Да, да, мы слышим, — ответил один из военных.

Вдруг налетел порыв сильнейшего ветра. Чтобы не упасть, полицейские подскочили к машине и вцепились в дверцы.

Фуражки сдуло с их голов; послышался оглушительный рев. Патрульные распластались на горячем асфальте, посыпался песок и сухие ветки. В двух сотнях футах перед ними приземлился громадный «С-130».

После самой жуткой ночной смены в его жизни патрульный Диллс был на грани обморока. Казалось, случись еще какое-нибудь безумие, и его мозг отключится.

— Боже мой! Как описать все это в отчете? — прокричал Уассер.

Диллс не ответил. Он уже садился в машину, твердо убежденный, что его рабочий день окончен.

Вертолет канала «Ньюс-7» спешил в гущу событий — в Чатос-Крол. Прошел слух, что Министерство обороны совместно с властями штата решили оцепить город и заблокировать его с воздуха. Пока не поздно, следовало проникнуть в Чатос-Крол.

Выглянув в иллюминатор пассажирского отсека, репортер Кен Кашихара увидел чуть ниже и немного впереди бело-синий вертолет четвертого канала.

— Черт! Сидни, ты же сказал, что мы в небе одни! Только полюбуйся! — воскликнул он, указывая вниз. — Сучка Дженис Митчелл из «Ньюс-четыре»!.. Если из-за нее я снова окажусь не первым, пеняй на себя!

Летчик начал было посылать Кашихару куда подальше, когда вертолет мощно тряхнуло, и пришлось крепче прежнего вцепиться в ручку управления. Прямо над ними с ревом пролетел «С-130». Самолет снизился и совершил посадку на шоссе близ Чатос-Крол.

— Мать твою!.. Видел? Мы чуть не отправились на тот свет! И только потому, что из-за наглой девчонки с четвертого канала ты страдаешь комплексом неполноценности! — прокричал летчик в микрофон.

Кашихара, на которого сильно подействовала возможность столкновения с «геркулесом», сидел белый как мел.

— Просто довези меня до места, — дрожащим голосом ответил он. — И следи за проклятой дорогой!

Просторная пещера сохранилась с тех времен, когда по ней текли воды подземной реки. Прошло не меньше тысячи лет. Тварь решила устроить здесь гнездо. Пещера была битком набита свежим мясом, воздух густо пах кровью. Самка пробралась к закутку, в котором планировала разродиться и где собирала чистую воду. Еще несколько минут, и дети появятся на свет. Голодными. Их ждало обилие еды.

Тварь взревела, сотрясаясь от схваток. Толстая бронированная пластина, защищавшая детородные органы, с громким щелчком лопнула и стала выворачиваться наружу. Самка впилась когтями в каменную стену и, присев, приблизила к воде покрытое слизью родовое отверстие. Потомство уже выбиралось. Когда первое фиолетовое яйцо скользнуло в воду, мать опять впилась когтями в камень и издала пронзительный вопль. Скорлупа затрещала и раскололась. Внутри темнели останки мелкого зверька, съеденного детенышем. Вот выпало второе яйцо, заскрипела и треснула скорлупа. Первый, уже поднявшийся на ноги, звереныш приготовился напасть на второго, но мать откинула его в сторону. Детеныш отлетел прочь от воды, прямо к запасам съестного. Самке предстояло в течение целого часа бросать сотню новорожденных к кучам убитых животных.

Последний, самец, выходил сложнее всех, потому что был самым крупным. Мать инстинктивно поняла, что детеныш станет прогрызать путь наружу. К тому же следовало позаботиться о том, чтобы он не спаривался с сестрами, — яиц в матери было столько, чтобы продолжить род на миллионы поколений. Самец, с которым она сошлась, передал ей достаточно спермы для оплодотворения всех яиц. Если оставить в живых детеныша-самца, он будет сметать все на своем пути для защиты самок, пока и они не принесут потомство. А мать он убьет, потому что в ней хранился запас чужой спермы.

Самка уперлась когтистой передней лапой в живот и стала выталкивать детеныша. Тот принялся царапать и рвать ее внутренности когтями. Мать запустила лапу внутрь себя, схватила звереныша и извлекла его. Он был уже без скорлупы и с броней. Шейные отростки вполне сформировались, но их еще защищала слизистая мембрана, которая вскоре должна была исчезнуть. Мать взревела и швырнула детеныша в стену.

Шипя и лязгая зубами, он ударился о камень, тут же вскочил и набросился на сестру. Мать с криком откинула самца в дальний темный угол и стала швырять ему изуродованные коровьи туши. Пожирая окровавленное мясо, детеныш не сводил желто-зеленых глаз с главного врага — матери.