Звери малой земли

Когда остальные женщины и Хисук уже расселись по своим местам, с уверенной улыбкой на лице прибыла Лилия, оставляя за собой по пятам шлейф духов. Лилия теперь была желанной гостьей на каждом званом мероприятии. Она была наделена великолепным голосом. К тому же в ее репертуаре были не только все традиционные мелодии, но и джазовые композиции и баллады, которые разносились на всю округу из танцхоллов с наступлением первой темноты и заполняли темные аллеи по ночам. Лилия всегда открывала выступления какой-нибудь общеизвестной любовной песенкой на жизнерадостный мотив. А потом, по мере того как у людей заканчивались темы для разговоров, свечи обращались в огарки, а гости начинали взирать с отсутствующим видом на полуопустошенные бутыли, Лилия заканчивала концерты медленным вальсом. И тогда даже господа, которые не обратили на нее внимания в начале вечера, оставались покорены ее голосом. Многие еле сдерживали слезы, а потом спешили пригласить ее присоединиться к их компании и выпить с ними. Яшме было хорошо известно, насколько Лилия ценила чарующую силу своего голоса, а потому она всегда сердечно отзывалась по поводу ее прелестного пения и обрушивалась с критикой на любого человека – без разницы, был тот мужчиной или женщиной, – если тому внешность подруги казалась почему-то невзрачной.

* * *

Когда Яшма впервые ступила на землю Сеула, город был переполнен тысячами рикш, возивших по бульварам и таскавших по улочкам раскормленных мужчин в шерстяных костюмах с накрахмаленными воротничками. Теперь же ничуть не реже на улицах можно было встретить вагончики трамваев и такси. Единственными верными клиентами рикш оставались куртизанки, которые, в отличие от обеспеченных господ, давали на чай куда более щедрые суммы. Многие из этих дам из принципа отказывались колесить в трамваях и такси.

Весной гильдия рикш начала собирать деньги на устройство частной школы для своих детей. Куртизанки решили помочь и организовали благотворительное представление. Ожидались представители всех слоев населения Сеула: от праздных богачей до интеллигентов, деятелей искусств, состоятельных домохозяек, студентов, лавочников и даже рабочего люда. В выступлении на добровольных началах участвовало почти семьсот куртизанок от пяти гильдий. Яшма и Лилия были среди тех, кому выпала возможность выступить с сольными номерами.

Находясь за кулисами, девушки старались умерить собственное волнение, глядя на куртизанок, стоявших на ярко освещенной сцене. В лучах золотистого света женщины исполняли традиционный танец с веерами. Фигуры образовывали круг в виде цветущего лотоса. Артистки мерцали и покачивались в едином порыве, и высматривать в их потоке какую-то отдельную девушку было бы столь же бессмысленно, как попытаться сосредоточить внимание на одном из множества лепестков цветка розы. Даже Луна не выделялась на общем фоне. Собственно, именно поэтому глава гильдии поставила ее в этот номер. Луна с улыбкой скользила по сцене, прилежно, но без особого удовольствия исполняя обороты, пока не наступил столь желанный момент, когда можно было покинуть сцену и спрятаться от всеобщего внимания.

В зрительном зале установилась тишина, и под ослепительный свет желтых ламп вышла Лилия. В центре сцены поставили фортепиано, у которого ее уже поджидал концертмейстер с зализанными назад волосами и во фраке с длинными фалдами. Лилия, развернувшись к аудитории, запела свой коронный вальс. Голос несся до самых последних рядов, баюкая знакомой мелодией каждого слушателя. Музыка обнажала глубочайшие разочарования и горести, и давно позабытые, и незабываемые, как бы человек ни желал с ними распроститься. Под покровом тьмы и чарующего голоса можно было позволить свободно литься слезам. Никто не мог ускользнуть из-под ее чар, все зрители хоть чуточку ощущали себя влюбленными в нее. Лилию поблагодарили стоячей овацией и даже вызвали аплодисментами на второй поклон. Когда Лилия вновь вернулась за кулисы, Яшма крепко обняла ее.

– Это было поразительно, даже для тебя, – шепнула Яшма. – Никто не сможет припомнить из этого вечера ничего, кроме твоей песни.

– Посмотрим, смогут ли они вспомнить мою песню после того, когда они увидят тебя! – заметила Лилия с сияющей улыбкой.

– Ужас как боюсь выходить после тебя! Хорошо еще, что между нашими номерами есть антракт, – ответила Яшма с нервным смешком.

Яшма была облачена в черное одеяние и красный жакет, который был затянут у груди кушаком багряного цвета, нисходившим до самого пола. Поверх шиньона была закреплена черная шляпа с широкими полями и красной кисточкой из конского волоса, которую в прошлом можно было увидеть на головах военных. Неожиданное сочетание мужского головного убора с женским лицом и прической придавали Яшме еще больше очарования, чем обычно. В каждой руке Яшма сжимала по тонкому полумечу, каждый длиной примерно по локоть. Антракт закончился, публика расселась по ту сторону занавеса. Яшма убрала мечи в рукава, кивнула подруге и вышла на сцену.